Медальон - страница 33

— Ай-ай-ай! Что вы с ней сделали?! — возмутился портной.

— Поможешь?

— Еще бы.

— А может не надо? — тихонько взмолилась девушка.

— Почему? Что случилось? — у портного был весьма забавный акцент. — Ты хочешь ходить как мужчина? Или ты платья не любишь?

— Не люблю, — Клер закуталась в плащ, пряча от любопытных глаз свои любимые старые брюки.

— Ты просто мои платья не носила! Пойдем. Саша, иди, наливай чай. Там сам разберешься.

Портной увел девушку в свою мастерскую, жалобные взгляды на своих спутников ее не спасли, а Саша отправился на кухню, в поисках сладкого, которого в этом доме всегда хватало.

Мастерская занимала почти половину всего дома. Она включала в себя как рабочую зону, так и множество рядов вешалок с одеждой. По всей комнате были разбросаны обрезки ткани, заготовки, аккуратно нарисованные выкройки, подписанные исключительно ровным почерком.

— Смотри, какое тебе больше понравится, я тебе его подарю.

— А может лучше не надо?

— Надо-надо! Потом десять раз пожалеешь, что не согласилась.

Тяжело вздохнув, Клер отправилась на поиски. А Арчибальд пошел заканчивать очередной шедевр. Девушка просмотрела около полутысячи различных платьев, но ни одно из них не запало ей в душу. Перед ее глазами прошли самые разные платья: длинные, короткие, цветастые и не очень, пышные и весьма скромные. Долго она ходила в рядах платьев, но ничего по душе так и не нашла. Все казалось каким-то чужим.

— Нашла что-то? — заметив, что Клер пошла по второму кругу, спросил портной.

— Нет.

— Значит, сейчас поможем, — мужчина бросил ножницы и сам пошел копаться в рядах своих произведений, изредка поглядывая на свою скромную гостью. Быстро пробежавшись по двум рядам, он достал платье, повешенное на маленькую дубовую вешалку. Открытые плечи, легкий белый лиф и мягкий корсет, перевязанный атласной лентой, легкий подол приятно струился вниз. Это платье не было украшено кружевами и рюшами, оно было таким простым. — Так, иди, примеряй, там, в углу, за ширмой.

Клер уже убедилась, что здесь ее наряд точно не примут, и без вариантов надо было переодеваться в платье, но все равно с тяжелым сердцем пошла за ширму. В углу помимо нее стоял еще мягкий табурет и большое зеркало во весь рост, которое явно обошлось в круглую сумму мастеру. Боязливо оглядываясь она снимала с себя вещи. С излишней осторожностью она надевала новый наряд, боясь повредить, казалось, невесомую ткань.

— Как будешь готова — позови.

Корсет затягивался спереди, так что с таким платьем могла справиться любая девушка без вороха служанок.

— О! Великолепно! — Арчибальд сам без предупреждения заглянул за ширму. — Саша! Идите сюда! — стараясь сделать так, чтобы услышали на другом конце дома, прокричал портной. Уже через несколько секунд дверь мастерской открылась, и там показались Саша с Оливером.

— Что случилось?

В ответ мужчина отодвинул ширму, демонстрируя собравшимся девушку, которая заворожено смотрела в зеркало, разглядывая саму себя. Свои взъерошенные волосы и так неуклюже сидящие сапожки.

— Ну как вам?

— Шикарно… — слегка завороженный Саша внимательно осматривал девушку. — Но сапожки как-то не смотрятся.

— Значит нравится, — Арчибальд улыбнулся. — Отлично. Потом сочтемся. А сейчас убери это от меня, — Мужчина осторожно взял со стула старые вещи Клер и брезгливо протянул их своему старому другу.

— А как же плащ? — только и смогла запротестовать девушка.

— А здесь он тебе и не нужен.

— А за рекой?

— Вы за реку собрались?! — Арчибальд зло посмотрел на Сашу. С той стороной реки у них были связаны не самые приятные воспоминания. Сколько бед Эспару принесла Риена. Сколько раз портной вытаскивал своего друга из передряг, которые затевались на нетрезвую голову. Возвращение в этот город было чревато неприятными последствиями.

— Ну да, — тупя глаза в пол, ответил Саша. За прошлое его еще терзало чувство вины, те поступки он никак не мог простить себе. Те события в Риене могли повториться, но в своих силах он был уверен, однако смотреть в глаза другу все равно не хотел. Он еще ощущал вину за прошлое.

— Ты рехнулся.

— Нет, я знаю, что делаю, — он посмотрел в глаза Арчибальду, и увидел в них столько негодования, сколько не видел даже после тех событий. — Все правда будет хорошо.