Медведь-гора - страница 5

Он высунулся из окна и увидел, что рядом с Эдгаром на дорожке стоят еще два приезжих пионера: один высокий, худой, в очках, другой — широкоплечий и рыжеватый.

Пионер в очках посмотрел на Сережу и вдруг сказал хотя и по-русски, но каким-то нерусским голосом:

— Каждая собака на английском языке называется дог.

— Ты умеешь говорить по-русски! — вскрикнул Сережа. — Где же ты научился?

— Я по-русски разговаривать научился в доме МОПР, Москва, — сказал пионер в очках.

— А как тебя зовут?

— Зигфрид Вегер — мое имя.

— А ты и по-английски понимаешь?

Зигфрид кивнул головой.

— Немного понимаю. В доме МОПР есть различные национен.

— Вот хорошо, — сказал Сережа. — Ты будешь у нас за переводчика. Скажи, Зигфрид, а правда, что кто-то из ваших пионеров в трюме приехал?

— Это правда, — ответил Зигфрид. — Вот он приехал.

И Зигфрид с гордостью показал на рыжеватого пионера.

— Его имя — Клиффорд Хоггет. Он в Ливерпуль спрятал себя на пароход в трюм и приехал в Советский Союз.

Сережа и Керим так и впились в Клиффорда глазами.

— В трюме! — сказал Сережа. — А где же он там сидел, что его не заметили?

Пионер в очках поговорил с Клиффордом по-английски, а потом ответил Сереже:

— Он говорит, что он сидел между два большие ящики на один маленький ящик.

— А что же он там ел?

Зигфрид Вегер опять поговорил с англичанином и перевел:

— Он говорит, что ел немного хлеб, немного сыр и шесть баночек молоко.

В тот же день, после вечернего чая, когда пионеры расходились кто куда — одни в клуб, другие — на спортплощадку, третьи — на берег, чтобы кататься в лодках, — к вожатому Леве подошли Эдгар и Пьетро. У обоих за плечами были рюкзаки, в руках длинные палки, а у Эдгара, кроме того, еще висела на боку алюминиевая фляжка.

— Куда это вы? — спросил Лева по-немецки.

Пьетро молча показал рукой на Медведь-гору.

— Одни?

— Нет, вдвоем, — ответил Эдгар. — Я и Пьетро.

— Это невозможно, товарищи, — сказал Лева. — Вы только вчера приехали и совсем не знаете наших мест. Это очень трудный подъем. Вот подождите — мы устроим для вас на-днях горный поход. Пойдут все пионеры, а поведет вас опытный альпинист.

— О, я сам альпинист, — я был один раз в Альпах. И дома у нас тоже горы, — быстро заговорил Эдгар. — Мы оба привыкли к горам. Пьетро Мартини тоже родился в горах.

— Горы бывают разные, — сказал Лева. — Альпы, конечно, выше, чем наша Медведь-гора, но и здесь можно сломать шею. Давайте-ка лучше выйдем сегодня в море на парусной яхте. Вы увидите, как наши рыбаки ставят сети. Это очень интересно.

Пьетро и Эдгар переглянулись.

— А завтра нам можно будет пойти на гору? — спросил Эдгар?

— Завтра посмотрим. Если вернется из Севастополя наш экскурсовод, может быть, и пойдем.

— А если не вернется?

Лева ничего не ответил.

Эдгар и Пьетро стали медленно снимать с плеч рюкзаки.

— Дома нас всегда пускали одних, — сказал Эдгар, придерживая ремень на плече и все еще поглядывая на Леву с надеждой. — А, ведь, у нас там такие опасные тропинки и ущелья.

Лева засмеялся.

— Пойдем, пойдем на берег. Медведь-гора от вас никуда не убежит. Она пролежала здесь много тысяч лет и наверно пролежит еще столько же. А кто из вас умеет управлять парусами?

— Я, — сказал Пьетро.

— И я умею, — сказал Эдгар.

— Ну, посмотрим, кто лучше.

На другой день экскурсовод не приехал. Не было его и на третий день. А на четвертый пришла телеграмма о том, что он заболел и задержится в Севастополе еще на несколько дней. Вместо горного похода Лева устроил прогулку по берегу, экскурсию в военный лагерь, рыбную ловлю. Всем ребятам было весело, — только два альпиниста, Эдгар и Пьетро, жаловались, что внизу слишком жарко, и горизонт виден только с одной стороны.

Это очень насмешило приезжих пионеров. Англичанин Клиффорд Хоггет сказал, что горизонт не так уж необходим в хозяйстве. У него в трюме не было никакого горизонта, а он все-таки остался жив и здоров.

После этого Эдгар и Пьетро перестали говорить о походе на Медведь-гору.

Вместе со всеми пионерами они купались в море, играли на площадке в баскетбол, ловили для лагерного музея сачками бабочек.

Так прошло два дня, а на третий день после обеда и тихого часа Пьетро и Эдгар исчезли.