Механизм Войны - страница 19
Дилианец поднимается, смотрит сверху вниз с уже нескрываемой ненавистью. У тебя есть для нее повод, командир: у каждого из вас он есть, ведь все вы так много потеряли на этой войне...
- Лайла, - дилианец оборачивается к колдующей над передатчиком коллеге, - как умер твой брат?
- Протаранил корабль слизняков, - глухо отзывается та и отворачивается.
- Он погиб, как герой, - дилианец скалится недобро, - посмотри вокруг, на этих людей: мы все потеряли. Многое, слишком многое. Разве можно предать память наших героев, согласившись на позорный мир?
Время для дерзкой ухмылки: дилианец уже не контролирует ситуацию.
- Ее брат погиб, как дурак, - голос Холдена бесцветен и пуст: это придает ему некую отрешенность и это бесит командира штурмовиков больше, чем откровенная издевка, - потому что умер ни за что. Цена всем вашим жертвам, вашим пафосным речам - груда бесплодных камней. У этой войны нет никакого смысла.
Дилианец рывком приближается к Холдену, хватает за волосы, упирает ствол оружия в подбородок.
- Не зли меня, остроухий! Где слизняк?!
Да, командир, да: что может этот остроухий понимать? Он чужак, ему неведома горечь вашей утраты, он не знает о ваших жертвах, но берется судить. Жаль, нельзя проломить ему череп - но эту ухмылку с лица нужно стереть.
- Правда проста, - Холден не реагирует на угрозы, - вы все просто боитесь мира. Потому что эта война - ваша жизнь, потому что без нее вы - ничто. Ноль, пустое место. Без этой войны вы не нужны, без этой бессмысленной бойни вас нет. Если война закончится, вас выбросят на помойку, как устаревший хлам. Это движет вами: страх и эгоизм, прикрытые словесами о высоких целях. Сколько бы вы ни врали себе, вы - не герои, а трусы и ничтожества.
Дилианец сглатывает дерзость, отстраняется, усмехается нервно.
- Трусы? - да, командир, ненавидь этого остроухого: он заслужил это, - Да что ты, крыса гражданская, знаешь о войне?
Намного меньше тебя, командир: ты ведь с детства ощущал ее дыхание в спину?
- ... с детства ощущал ее дыхание в спину, - дилианец убирает оружие в кобуру, - видел, как слизняки волнами накатывали на наши границы, как страдали, отказывали себе во всем те, кто удерживал их, не давал склизким тварям прорваться во внутренние миры...
Да, командир, все так - и что теперь сказать тем, чьи родичи сгинули в пламени этой войны?
- Мои солдаты, мои друзья... гибли один за другим... и что я должен сказать их близким? Их семьям - родителям, детям? Что все было напрасно?.. Сколько слов не сказано, сколько песен не спето, сколько семей не создано, детей - не рождено? И все это нужно перечеркнуть, потому что грязные политиканы мечтают о политических дивидендах?!
- Ошибка невозвратных затрат, - совершенно отрешенно констатирует Илан.
Холден с трудом сдерживает гневный окрик: он на пределе - не хватало, чтобы сейчас она все испортила. Молчи, женщина: твой интеллект сейчас неуместен.
Дилианец бросает на девушку мутный взгляд и снова поворачивается к Холдену. Да, командир - мало ли, что бубнит себе под нос эта салимкорская шлюха? Тебе нет до этого дела. Ведь ты тоже страдаешь, командир: ты от многого отказался ради победы, которую у тебя пытаются украсть...
- Столько всего... упущено, - дилианец качает головой, - знаешь, Лайла хотела быть инженером, но когда погиб ее брат - пошла в армию. Чтобы отомстить, чтобы приблизить победу, чтобы закончить войну в столице слизняков...
- Командир... - кажется, Лайла что-то заметила.
Поздно.
- ...они хотят отобрать нашу победу, - командир дилианцев усмехается нервно, - знают, что мы победим - и потому выторговывают себе мир. Склизкие твари... Мы сожжем их миры орбитальными бомбардировками, выкорчуем их семя, сотрем с лица Вселенной...
- Командир! - во взгляде Лайлы - беспокойство и недоумение; штурмовики за спиной дилианца переглядываются межу собой.
- ...мы отомстим, - он не слышит и не видит ничего, лишь смотрит на собственные руки, - за нашу честь, за наши страдания... я отомщу... за мою страну, за моих солдат, за моего брата...