Мемуары ротного придурка - страница 11

Но самое впечатляющее было "на закуску", как выражался дядя. После прохода танков площадь на минуту пустела, и тут из-за Исторического музея вырывались на нее две громадины: сверхтяжелые танки "Иосиф Сталин" и "Клим Ворошилов", настоящие сухопутные дредноуты на гусеничном ходу с несколькими орудийными башнями и многочисленными пулеметами! Дробя каменную брусчатку, чудовища с неимоверным грохотом проносились по Красной площади и, минуя храм Василия Блаженного, сворачивали направо, на набережную Москвы-реки.

Трибуны ахали, присутствовавшие на параде иностранные дипломаты и военные атташе что-то возбужденно лопотали.

- Отцу народов и вдохновителю всех наших побед - ура! - разносилось из репродукторов, и все подхватывали этот клич.

А над площадью неслось: "Вдаль от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней", "Если завтра война, если завтра в поход - мы сегодня к походу готовы!"

На парадах я стоял с дядей Марком с правой стороны от Мавзолея Ленина и видел товарища Сталина!

После парада начиналась демонстрация, продолжавшаяся до самого вечера, но из-за меня дядя уходил с Красной площади пораньше. Мы шли с ним по набережной к Каменному мосту, у которого, оцепленные красноармейцами, высились две громады под брезентами. Это были секретные сверхмощные танки "Иосиф Сталин" и "Клим Ворошилов". Отсюда они уезжали поздно ночью, чтобы никто их не видел.

Дядя Марк мне как-то сказал, что за границей подобных танков не имеется. Мой дядя знал что говорил. Как мне стало известно впоследствии, гигантские танки "Иосиф Сталин" и "Клим Ворошилов" действительно являлись уникальными в своем роде сооружениями, предназначенными для парадов и для "психической атаки" на иностранных дипломатов. Их броню можно было прострелить из карманного пистолета.

Я долго находился под впечатлением парада, воображая себя то скачущим на коне подобно маршалу Ворошилову, то проносящимся на танке "Иосиф Сталин".

Своими мечтами я ни с кем во дворе не делился. Не хотел, чтобы надо мной подтрунивали, мол, тоже вояка, нянькин сын! Все знали, что я драться не люблю и не умею. Прямо скажу, силой и ловкостью я никогда не отличался. К тому же рано стал носить очки, а в школе был освобожден от уроков труда, физкультуры и военного дела, потому что врачи нашли у меня какой-то шум в сердце.

Одно время мне даже бегать запретили, но кто мне мог запретить мечтать? В глубине души я все-таки надеялся, что когда вырасту, то смогу осуществить свою мечту. Ведь пелось в песне из кинофильма "Веселые ребята":

Когда страна прикажет быть героем,

У нас героем становится любой...

- Если им может быть любой, значит, и я могу? - задавал я себе вопрос.

Я любил не только мечтать, каким я вырасту героем, но и поиграть в войну. Конечно, не так, как играли в войну наши огольцы с "американцами": кидались камнями, стреляли друг в друга из рогаток и разбивали до крови носы. Нет, я любил это делать дома, в своей уютной комнате, без всякой драки. Мы играли вначале вдвоем с Сережкой-Колдуном, он был очень малорослый и в настоящих драках тоже не участвовал. И еще иногда к нам присоединялся Мирчик-Сопля. Но чаще Мирчик-Сопля только смотрел, потому что он был лишний - сражаются между собой только два войска.

Наши войска состояли из моих старых игрушек, из шахматных фигур, шашек, домино, карандашей и других предметов, все шло в дело - надо было строить крепости, расставлять артиллерию. Одна сторона была "красные", другая - "белые".

Вскоре мы забросили игрушки и шахматные фигуры и занялись более серьезным делом - игрой в штаб. Мы стали рисовать цветными карандашами всякие стрелки, линии и кружки, обозначавшие военные действия.

Мы перепачкали наши школьные атласы и учебники, где были карты, потом сами начали выдумывать всякие карты и наносить на них обстановку. Там, где были "красные", мы рисовали стрелы и линии красным карандашом, а "белых" - синим. Смысл всей работы заключался в том, что она была страшно секретной и все должно было храниться в тайне.

Мы решили дать настоящую законную клятву по всем правилам, что никогда никому не выдадим нашей тайны. Поздно вечером в проливной дождь отправились на Солдатское поле, напротив клуба завода "Компрессор", и ели там землю.