Мэн-цзы - страница 2

В . благодаря своему знанию китайского языка В. С. Колоколов зачислен слушателем Восточного отделения Академии Генштаба в Москве, а через два года, в ., он в той же Академии начал преподавать китайский язык. В . за многочисленные заслуги в преподавании ему присвоили ученое звание профессора без защиты диссертации, а с . он возглавил кафедру китайского языка, сначала все на том же Восточном отделении, а в 1939–1942 гг. в Высшей спецшколе РККА. Параллельно он преподавал китайский язык в ряде высших учебных заведений и русский язык в Коммунистических университетах трудящихся Востока (КУТВ) и трудящихся Китая (КУТК им. Сун Ят-сена). Так многие китайские эмигранты в СССР и подавляющее большинство московских китаистов стали его учениками. В эти же довоенные годы он создает ряд учебных пособий [8]. Но самым важным его пособием в этот период стал составленный им китайско-русский словарь[9]. Ценность этого совсем небольшого словаря не только в том, что он вплоть до выхода в свет словаря под редакцией И. М. Ошанина (1952) оставался единственным общедоступным словарем китайского языка, по которому учились все китаеведы моего поколения в Москве и Ленинграде. Важно также то, что В. С. Колоколов впервые применил здесь как основу построения словаря графическую систему расположения иероглифов, предложенную в середине X I X в. акад. В.П. Васильевым и усовершенствованную О.О. Розенбергом[10]. Заслуга В.С. Колоколова состояла еще и в том, что он возродил для всеобщего употребления эту полузабытую систему.

После увольнения в запас в . В.С. Колоколов продолжает преподавать в Военной академии им. М.В. Фрунзе, а в . переходит в Институт востоковедения АН СССР. Переехав в . в Ленинград, он работает до выхода на пенсию (1970) в Ленинградском отделении Института[11]. Умер В. С. Колоколов в Ленинграде 18 февраля .

В. С. Колоколов, будучи воспитанником старой китайской школы, четко определял для себя, что изучение любых областей китайской истории и культуры невозможно без твердого усвоения книг конфуцианской классики, так называемых «Четверокнижия» («Сы шу») и «Пятикнижия» («У цзин»)[12]. Поэтому, не отказавшись от безвозмездных занятий с желающими по китайскому языку и письменности, он сосредоточил свое внимание на переводе двух основных книг, где изложено конфуцианское учение, а именно «Суждений и бесед» и «Мэн-цзы». Эти две книги являются наиболее полным изложением взглядов основоположников учения Кун Цю (Конфуция) и Мэн Кэ (Мэн-цзы). Перевод «Суждений и бесед» не нашел своего издателя[13]. Дело в том, что В. С. Колоколов, вслед за одним из китайских педагогов, отказался от классического вида памятника, составленного из небольших фрагментов, фиксирующих, что и когда сказал Учитель (т. е. Конфуций)[14] по тому или иному поводу, причем прямая связь между этими фрагментами весьма проблематична. В. С. Колоколов принял порядок, принятый в учебном тексте упомянутым педагогом, а именно, тематическое расположение материала, отступив от общепринятого канонического вида «Суждений и бесед», т. е. создав таким образом совсем другое произведение. И хотя он настаивал на этом своем порядке, его перевод в таком виде принят не был. При отсутствии удовлетворительного точного перевода памятника (а В. С. Колоколов утверждал, что все прежние переводы никуда не годятся) издание его по-русски в искаженном виде было бы непозволительной роскошью. В Китае – другое дело. Там «Суждения и беседы» издавались и переиздавались множество раз в их первозданном виде, и наличие иначе классифицированного текста воспринималось как очередная интерпретация.

Переводя «Мэн-цзы», В. С. Колоколов не стал прибегать к столь сомнительным операциям, и в результате мы имеем полную русскую версию памятника в сложившемся традиционном виде, причем перевод выполнен одним из самых больших знатоков китайского языка, классического и нового. В тексте «Мэн-цзы» философ обильно цитирует предшествующие ему более древние тексты, подтверждая ими справедливость собственных высказываний. И первое, что обнаружил переводчик, – это неполное соответствие многих выдержек, как их привычно толкуют и переводят, тому контексту, в который они у Мэн-цзы поставлены. Во всех таких случаях В. С. Колоколов сделал новый перевод этих цитат так, чтобы они согласовались со сказанным философом. Это представляется справедливым: вряд ли Мэн-цзы понимал основополагающие для его учения тексты хуже, нежели мы понимаем их сейчас, спустя более чем два тысячелетия. Логичнее полагать, что Мэн-цзы их читал с большим знанием, чем мы. Следующее наблюдение В. С. Колоколова состояло в том, что общепринятые переводы основополагающих конфуцианских принципов (и шире – терминов всей древнекитайской философии), например,