Мера человек: Выбор - страница 15

Из бездны всё так же лился свет, только теперь потолок пещеры был гораздо ниже, нависал над нами уродливым каменным нагромождением. На потолок падала тень щербатой пропасти, будто по краю обрыва торчала куча гигантских зубов.

Та щель, в которую мы свалились, чернела сверху тонкой чертой. Получилось, что мы из верхней пещеры упали в нижнюю.

С другой стороны за колоннами храма виднелся склон, по которому можно было подняться наверх.

А с этой стороны эта самая пропасть, и если хочешь, можно падать и дальше. Вот только в этот раз я подползать ближе не стал. Один раз купился, хватит.

— Да не боись ты, червяк, мы уже попали, куда надо.

Я всмотрелся. Другого края пропасти, несмотря на ровное освещение, не видно. По бокам же от нас из склона торчали огромные отроги, бросая тени на потолок. Один из них, особо длинный, протянулся вдаль, словно мостик над пропастью, и исчезал в красном мареве.

Демон, покряхтывая от боли, полез по склону к основанию именно этого огромного каменного языка. Мне пришлось лезть за ним.

Потом мы пошли по этому вытянутому балкону над пропастью, и осознание того, что где-то подо мной бездна, очень угнетало. Хотя и понятно, что тот зуб, по которому мы идём, очень массивный, и тут можно целый город построить…

— Как ты догадался, что это зуб? — неожиданно спросил Дагон.

— Что? — только и спросил я.

— Ну, червь, ты же сам сейчас так подумал…

Я слушал его, но в то же время пребывал в шоке. До меня только-только стало доходить…

Зуб.

Отец.

Все эти разговоры про Апепов…

Почему я раньше не обратил внимание, что он прикрыл Хали Апепом? Прикрыл! То есть, направил Апепа…

«Да, Марк, это загонщик», — неожиданно проснулась Хали.

— Вот, даже ангелы знают о нас, — демон отцепил от пояса едва заметный рожок, а потом дунул в него.

Протяжный гул унёсся над пропастью, отлетая эхом от потолка. Я вздрогнул, а демон попытался наиграть какую-то мелодию.

Она резонировала, оглушала, делала ноги ватными. Давно я не ощущал такого первобытного страха.

Я прекрасно помнил этих червей, размером с гору. И одна только мысль, что сейчас под нами оживёт махина, рядом с которой те Апепы будут казаться мелочью…

— Прекрати, — процедил я сквозь зубы, оглядываясь.

Бежать отсюда надо. Конечно, мало шансов успеть, но всё же…

Дагон опять заржал:

— Ты-ка смотри, какая самоуверенная частица. Я, значит, больше тысячи лет тут без толку дую в этот рог, а у тебя он вот сейчас проснётся?

Я поджал губы.

— Что случилось с этим Отцом?

— А кто знает? Разное говорят…

Дагон разговорился. Сколько демонов, столько и мнений — одни говорят, что это целестовские боги смогли остановить его, другие, что это воля Абсолюта, третьи говорят, что слабость дьяволов. Правда, нехотя демон добавил, что есть и ещё версия: Просветлённый коснулся Отца.

— Давно это было, ещё на заре создания миров, — он отмахнулся, — Тогда не было ни меня, ни сегодняшних богов. Кто во что верит…

— Но ведь Просветлённый должен был его обнулить.

— У любой силы есть предел, разве нет?

— Но…

— Хватит болтовни. Добро пожаловать, червяк.

Тут же Дагон показал вдаль. Там, где заканчивался зуб, по которому мы шли, стояла одинокая хижина.

— Ты здесь живёшь?! — вырвалось у меня.

— Временами, — кивнул тот.

По мере приближения мне удалось рассмотреть его жилище.

Сначала показалось, что хижина построена из веток, но оказалось, это кости, обтянутые кожей. Небольшой вигвам, в котором этот демон навряд ли поместится в полный рост. Зачем он ему вообще, если целиком не влезет?

Рядом из натыканных костей подобие оградки. За ней грядки с растениями, похожими на бордовую цветную капусту около метра высотой — у основания настоящие лопухи, к верху листья уменьшались, и венчало всё ярко-красное, даже чуть светящееся, соцветие.

Я остановился, поражённый. Как-то не вязалось у меня всё это с представлениями о демонах. Живёт тут в одиночестве, будто отшельник.

Впрочем, Белиар же говорил о каком-то отмороженном загонщике, который тут уже две тысячи лет…

— Значит, так Беляш говорил? — рыкнул Дагон, — Ничего, встречу, рога-то пообломаю.

— Боюсь, это невозможно, — тяжко сказал я, — Вполне может быть, что он…