Мэри и медведь - страница 2

У нее не было времени для себя, потому что ей позвонили, информируя о смерти Бэбс. Чарльз позвонил ей первой, и оставил Мэри Элизабет, чтобы сообщить эту новость ее родителям. Услышав эту новость, ее мать пришлось успокаивать. Отец просто сидел, глядя в пустоту. Она потратила последнюю неделю в родительском доме, отвечая на телефонные звонки и заботясь о родителях, боясь оставить их на долгое время. Когда она не была занята с ними, то помогала Чарльзу.

Чарльз прошел первым. Он стоически выстоял у гроба с пустым выражением лица, маскируя свои чувства, когда в последний раз взглянул на жену. Сердце Мэри Элизабет обливалось кровью за него. Если кому на прошлой неделе и было непросто, то точно Чарльзу. Он же выстоял на протяжении всего этого тяжелого испытания, но Мэри Элизабет знала, что ему должно быть больно, потерять свою жену так внезапно. Когда он стоял там дольше, чем положено, директор похоронного бюро, осторожно отвел его. У них был график и еще многие люди ожидали своей очереди.

Следующей подошла ее мать, поддерживаемая с одной стороны отцом, а с другой помощником. Во время службы, она держалась довольно хорошо, пока не встала у гроба. С громким криком, она бросилась к открытому гробу, рыдая.

— Боже, почему? Почему это должен был быть мой ребенок? Если одна из них должна была умереть, почему это была не Мэри Элизабет?

Ее отец и дежурный схватили обезумевшую женщину, пытаясь заставить ее отойти от гроба и двигаться дальше. Ее отец что-то прошептал на ухо матери, что Мэри Элизабет не могла расслышать из-за криков. Так продолжалось еще какое-то время, пока ее мать наконец-то не кивнула на то, что они говорили, и позволила повести себя дальше.

Мэри Элизабет шла ровно, тогда как боль и смущение пробивались сквозь щит на эмоциях, ей хотелось заползти в нору и спрятаться. Она была благодарна за вуаль, которую надела, и которая частично прикрывала ее лицо. Она могла чувствовать на себе сочувствующие взгляды в тяжелом молчании церкви. Она знала, что не была любимицей мамы, но все было совершенно по-другому, когда все услышали это. Это было верхом унижения.

С легкостью, от многолетней практики, Мэри Элизабет задвинула боль глубоко внутрь себя. Затем завернулась в чувство собственного достоинства как в плащ и шагнула к гробу. Она бесстрастно посмотрела на тело, лежавшее там. Она не думала о нем, как о сестре. Ее сестра, была энергична и жива, не этой деревянной штукой, которая лежала здесь. Шальная мысль проскочила в уме. Может теперь я смогу заполучить свою собственную жизнь. Она откинула возмутительную мысль в сторону, стыдясь, что думает так, тогда как ее сестра мертва. Она ушла от гроба, прежде чем ее пригласили присоединиться к семье в холе.

Стоя в принимающей линии, она встречала провожающих, когда они покидали святилище. Здесь были давние друзья семьи, друзья Бэбс и Чарльза, соседи, сослуживцы и члены клуба, все желающие выражали свою скорбь по поводу утраты их семьи. Было столько народу, что скоро они стали размываться. Она пожимала руки механически, человеку, который стоял перед ней.

Так и было, пока она не услышала знакомый голос и не взглянула в лицо одного человека, которого была рада видеть. Киеша Морган стояла перед ней. Она стояла рядом с ней, удивительно давая ей чувство защиты. Киеша была больше чем просто босс. Она была ее подругой. Киеша являлась владелицей магазинов, где Мэри Элизабет работала одной из помощниц менеджера по продажам.

— Мэри Элизабет, я так сожалею о твоей потере. Я хотела приехать раньше, — Киеша была посредине переезда в маленький городок в Северной Каролине и, ей осталось закончить всего пару незначительных дел.

— Спасибо. То, что ты здесь, значит, для меня больше чем ты можешь представить, — из всех людей, находящихся здесь, Киеша была единственной, кому она действительно была рада.

— Я знаю, что сейчас не время и не место, но, когда будет время, позвони мне. У меня есть кое-что, что я хочу обсудить с тобой.

— Хорошо, — она хотела бы знать больше, но как Киеша уже сказала, сейчас было не время и не место. Люди уже становились нетерпеливыми. После того как она обняла Киешу еще раз, она позволила ей пойти дальше. Примерно через час, церковь была пуста, а семья была отпущена домой. Она была рада этому. Боль в ногах просто убивала.