Мэри и медведь - страница 6

Она могла почувствовать его эрекцию у своего бедра. Этого не могло случится. Она не была здесь, в гостиной и не отбивалась от пьяного мужа своей сестры. Черт, она разозлилась. Ей не нужно это дерьмо вдобавок ко всему прочему. Согласна, мужчина только что похоронил жену и вероятно не хотел думать об этом, но она была его свояченицей, а не какой-то шлюхой из бара.

— Чарльз, — сказала она резко. — пусти меня! Ты пьян. Тебе нужно вернуться домой.

— Я не пьян. Я знаю, что делаю. Позволь мне показать тебе, насколько это может быть хорошо между нами, — он прислонился губами к футболке на ее груди и попытался раздвинуть ногами ее бедра. Этого было достаточно. Она поняла ногу вверх, двинув коленом ему в пах. Не достаточно сильно чтобы повредить, но наверняка настолько сильно, чтобы привлечь его внимание.

— Я сказала НЕТ! — она оттолкнула его и вскочила на ноги, когда он скатился с нее и схватился за яйца. — Тебе нужно уйти. Сейчас!

Медленно она поднялся на ноги и поковылял к двери, все еще прижимая руки. Когда он дошел до нее, то остановился.

— Между нами еще ничего не кончено. Я знаю, что ты считаешь, что это говорит горе и алкоголь, но это не так. Я знаю давно, что ошибся. Теперь Бэбс не стоит между нами, и я намерен любить тебя, так как должен был, если бы не был настолько глуп.

— До свидания, Чарльз, — она настежь открыла дверь, прося так быстрее убраться из ее дома.

Бросив на нее последний взгляд, чтобы показать насколько решительно настроен, он медленно вышел. Закрыв за ним, с глухим стуком, дверь, она прижалась к ней спиной и закрыла глаза.

Черт, что за день. Сначала похороны, потом звонок матери, а теперь еще и Чарльз. Она могла только надеяться, что это помешательство Чарльза было временным. Но ее мать? Это была другая история. Мэри Элизабет всегда было сложно сказать матери нет. Это была привычка, которая развилась с тех пор как она была ребенком, когда она была готова на все, чтобы добиться внимания и одобрения матери.

Что она будет делать? Картина, как она старая, седая на побегушках по первому требованию матери, пронеслась у нее в голове, заставив ее содрогаться от страха. Она должна держаться, чтобы ни случилось. И тут будто лампочка загорелась в голове, она вспомнила предложение Киеши. Какая удача! Будто кто-то наверху присматривал за ней. Подняв трубку, Мэри Элизабет набрала номер.

— Киеша, это я. Я принимаю предложение. Когда мне нужно приехать?

Пейзаж в горах был просто восхитителен. Жаль, что она была слишком уставшей, чтобы наслаждаться им. Мэри Элизабет была духовно и физически истощена. Она рассказала семье всё на следующий же день, во время еженедельного воскресного обеда. И это было непредусмотрительно, возможно, ей следовало подождать, но было не время для задержек. Чем дольше она ждала, тем большее время мать давила бы на нее.

Ее мать не слишком хорошо восприняла новость о переезде. И сказать, что ее реакция была неприятной, значит, не сказать ничего. Она была в ярости.

— Мэри Элизабет Браун, я не могу поверить, что ты можешь сделать нечто подобное. Как ты можешь быть такой эгоисткой? Ты знаешь, что твоя сестра умерла, и мы нуждаемся в тебе сейчас больше чем когда-либо. Кто будет готовить воскресный ужин? Кто будет возить меня в парикмахерскую и на игры в бридж? Кто будет забирать вещи из химчистки? Ты же знаешь, мы зависим от тебя.

— Мама, ты и отец не нуждаетесь во мне. У вас совершенно новенький автомобиль, который ты вполне способна водить. Ты будешь в полном порядке и, не стоит забывать о Чарльзе. Ты же знаешь, что можешь позвонить, если вам что-нибудь понадобится. Северная Каролина не так далеко. Я все равно буду приезжать домой. А с телефонными звонками и электронной почтой, будет похоже на то, что я все еще рядом.

Ничего из того, что сказала Мэри Элизабет не успокоило ее.

Ее мать была категорически против ее отъезда и сделала все, что было в ее силах, чтобы отговорить от поездки. Она подключила даже друзей. Телефон Мэри Элизабет трезвонил без перерыва, звонили люди, отговаривая ее. Она не могла никуда пойти, без того чтобы кто-то в городе не отговаривал ее и не выражал свое мнение о ее действиях. Ее мать даже нажаловась своему пастырю.