Мёртвая бабочка - страница 28

– Правильно, что тебя волнует запах. К сожалению, я тебя разочарую. Я не знаю, что это за запах. Я знаю только то, что он ослабляет вампира и не дает пробудиться зверю. А также сбежать. Многие многое отдали бы за то, чтобы узнать, из чего состоят стены этой темницы. Особенно охотники. В былые времена они потратили много времени, чтобы узнать секреты клана, которому принадлежали эти стены. Но они опоздали, и клан был уничтожен. Секрет смеси утерян до тех пор, пока его вновь не изобретут в лабораториях.

И вампир осторожно коснулся стены, было видно, что его смущает собственный страх.

– Зачем ты так со мной поступаешь? – тихо спросила я,– зачем заставляешь делать то, чего я не хочу?

– Так ты становишься сильнее. Так закаляется твоя внутренняя сталь,– и вампир быстро пересек комнату, остановившись у двери,– когда я приду в следующий раз, я буду не один. Я буду с ребенком, которого прикую напротив тебя, а затем пущу твою кровь, чтобы она стекла в этот сток. А потом ты убьешь маленькую девочку, и она будет плакать, кричать, вырываться и звать маму. Так что слушай меня внимательнее. Сейчас у тебя есть последний шанс, чтобы сделать всё добровольно и никого не убить. Что решила?

– Да пошел ты. Мне хватит сил, чтобы сдохнуть от голода и никого не тронуть,– и я со всей силой плюнула ему под ноги. Ура, мне удалось вызвать его сильное раздражение!

Потом черты лица вампира исказились, и резко подался вперед, ко мне. А через мгновение оказался рядом со мной.

– Ты слушала меня не внимательно, малышка. Скоро ты будешь пить кровь. Хочешь ты этого или нет, но будешь. Если не выпьешь ребенка, это сделаю я прямо на твоих глазах. А затем приведу младенца и осушу его до смерти. А затем беременную женщину, я вспорю ей живот и разорву её младенца, чтобы добраться до его маленького сердечка. И всё это будет продолжаться до тех пор, пока ты не будешь пить кровь,– от его слов я застыла, как каменное изваяние, чувствуя, как всё внутри холодеет и превращается в лед.

– Ты этого не сделаешь,– сипло прошептала я,– не сделаешь, ты не сможешь…

Вампир оказался возле двери и открыл её.

– Проверим?

– Ты этого не сделаешь, ты не сделаешь, нет! – закричала я, когда осталась одна. Своим чутким слухом, я слышала, как он уходит, и принялась кричать ещё громче в непонятной надежде на чудо.

Когда шаги смолкли, я осталась одна. Холод и ночь. От внутренне боли, я сжалась в комочек и закрыла глаза. Мне пришлось прекратить дышать, чтобы не чувствовать этого запаха, но он всё равно проникал внутрь меня. И из-за этого я чувствовала, что понемногу слабею. Сколько времени пройдет, прежде чем Константин приведет девочку ко мне? Сколько времени осталось жить мои принципам? Ведь, по словам Фриды, как только я начну пить человеческую кровь, я уже не смогу остановиться. Я стану полноценным вампиром. От этого я почувствовала, как внутри меня зарождается волна слез. И я зарыдала. Скоро всё закончиться.

Я никогда не думала о том, что время в полной темноте и при ясном сознании течет иначе, чем на свету. Мне казалось, что мимо меня идут минуты, часы, дни… время течет, ускользает и ускоряется с невообразимой скоростью. Или же тянется, растягивая секунды на дни. Я пыталась избавиться от наручников, они были омерзительные и невообразимо холодные, как лед. Сжимали мои тонкие запястья, не давая выбраться наверх, к свету. Не сразу я поняла, что начинаю ждать Константина. Скорее, скорее… пусть всё закончиться, как можно скорее. Я так больше не могу. Глубоко внутри я уже сдалась и начала придумывать отговорки. Начала верить в то, что не потеряю себя… что это всего лишь кровь, что я смогу остаться собой… эти мысли разрывали меня. Я боялась неизвестности. Перед моими глазами стояло лица моих родных. Отца, матери, брата… они лежали на земле с разорванными глотками, и я чувствовала, что это сделала с ними я. В виде моих родных я отражала всё человечество и свою человечность в том числе.

А затем я услышала шаги. И поняла, что мне всё приснилось.

Когда Константин вошел в комнату, я ослепла, потому что он в руках своих держал масленую лампу. Её свет казался мне ослепительным. Когда я прозрела, напротив меня уже была прикована молодая девочка, лет двенадцати с длинными, соломенными волосами и глазами, как у олененка. Она была сильно напугана и не понимала, что происходит. Когда она смотрела на меня, было видно, как сильно расширяются её глаза. Она тихо поскуливала от страха и шепелявым голосом просила о помощи. Говорила девочка на незнакомом мне языке, но её слова были понятны. О чем она могла ещё говорить, как не о своём спасении? На ней было длинное, серое платье с открытым верхом, оно было грязное со следами паутины. В нем она казалась младше, чем она есть на самом деле.