«Мёртвая рука». Неизвестная история холодной войны и её опасное наследие - страница 14

Но его советники чувствовали, что если на пороге новой президентской кампании Рейган будет открыто говорить о ядерном оружии и войне, он может испугать избирателей. Об этом риске говорилось в меморандуме, который Андерсон подготовил в начале августа, спустя несколько недель после поездки в центр NORAD. К этому моменту в кампании Рейгана участвовали несколько приглашённых экспертов по обороне и внешней политике. Единственным постоянным советником был Андерсон — консервативный экономист из Гуверовского института {Гуверовский институт изучения войны, революции и мира — исследовательский центр Стэнфордского университета, основанный Гербертом Гувером в 1919 году. — Прим. пер.}, взявший тогда отпуск.

В десятистраничном меморандуме № 3 «Внешняя политика и национальная безопасность» он попытался описать способ говорить о ядерной стратегии так, чтобы не перепугать избирателей.

Андерсон понимал, что жёсткие взгляды Рейгана на оборону с точки зрения политики считались минусом. Люди считали, что он — не очень опытный политик, который способен устроить второй Вьетнам. Но, добавил Андерсон, сейчас ситуация значительно изменилась. Причина заключалась в том, что растущая военная мощь СССР всё чаще воспринималась как «прямая и реально существующая угроза национальной безопасности США». Андерсон предупреждал: Рейгану не стоит касаться этой темы. Нужно было найти способ опереться на текущие настроения, но при этом не запугивать избирателей «слишком агрессивной позицией — это нецелесообразно».

В разделе «Национальная оборона» Андерсон набросал три варианта ведения кампании. Первый — выступать за тот курс, которым уже шли Соединённые Штаты, полагаясь на договор ОСВ-2, и «попытаться примирить нас с Советским Союзом, снискав его расположение». Андерсон отмёл этот вариант как «опасное безрассудство». Второй вариант — доказывать, что Соединённые Штаты должны наращивать вооружения параллельно с Советским Союзом, что резко увеличило бы оборонные расходы. Но и у этого подхода были серьёзные недостатки, отмечал Андерсон: он мог вызвать у избирателей неприязнь. «Существенное увеличение потенциала наступательных ракетных вооружений США будет слишком сильным и эмоциональным политическим вопросом, особенно для кампании Рейгана», — предупреждал Андерсон. Он предложил Рейгану третий вариант: создание «защитного ракетного комплекса». Андерсон понимал, что системы противоракетной обороны были вне закона с момента подписания договора об ограничении баллистических ракет 1972 года; но, по его словам, «возможно, пришло время пересмотреть эту концепцию». Андерсон утверждал, что противоракетная оборона будет «гораздо более привлекательным вариантом для американского народа», чем ядерное возмездие и ответный удар.[39]

Но, невзирая на рекомендации, изложенные в меморандуме № 3, в ходе кампании, развернувшейся в следующие пятнадцать месяцев, Рейган ничего не говорил о противоракетной обороне. Тема была слишком деликатной. Заявление на эту тему стало частью политической платформы республиканцев, но не было включено ни в стандартную агитационную речь Рейгана, ни в основные выступления по вопросам внешней политики.

При этом Рейган придерживался радикального мнения насчёт ядерного оружия: он мечтал его ликвидировать. Доктрина «взаимного гарантированного уничтожения» вызывала у него отвращение.[40] Рейгану также чрезвычайно не нравилась идея, что ему как президенту в случае кризиса придётся принять решение о применении ядерного оружия. Он боялся, что ядерные взрывы приведут к концу света, и подчёркивал свою веру в библейский рассказ о дне Страшного суда. «Клянусь, я верю, что Армагеддон уже близок», — записал он в дневнике в 1981 году в день, когда Израиль разбомбил[41] {7 июня 1981 года израильские истребители нанесли удар по иракскому реактору «Осирак». Комплекс был сильно повреждён. Погибло одиннадцать человек. — Прим. пер.} иракский ядерный реактор.

В ящике стола Рейгана хранился набор карточек 13 на 8 см. На одной из них была цитата из речи президента Эйзенхауэра за мирный атом, произнесённой в ООН в 1953 году. Эйзенхауэр поручился, что Соединённые Штаты «посвятят все свои помыслы отысканию путей, по которым чудодейственная сила человеческой изобретательности была бы направлена не к смерти, а к сохранению жизни».