Мертвое море - страница 12

— Меня не волнует, что он сказал.

— Но мы не будем строить мост. Даже воды рядом не будет — так он сказал. Во всяком случае, поблизости.

Смуглое лицо Фабрини покраснело:

— Ты сам слышишь, что говоришь? Идиот, он скажет нам все что угодно. Разве не заметил, что он не упоминал обо всем этом дерьме, пока мы не оказались посреди моря, в заднице мира? Если бы он рассказал об этом до отплытия, никто в здравом уме не поехал бы с ним.

— Думаю, ты прав.

— Прав, как никто, — он стянул с себя ботинки и отшвырнул к переборке. От нее откололось несколько хлопьев серой краски.

— Мужик, иногда мне хочется вернуться в тюрягу.

Менхаус промолчал. Он думал о Талии, своей жене. Она никогда не рожала ему детей. У нее был злой язык и задница размером с автобус. Он думал об этой заднице, думал, как будет скучать по ней, если что-то пойдет не так. Сейчас ему больше всего на свете хотелось услышать ее голос, называющий его ленивым бесполезным тупицей. От одной этой мысли у него навернулись слезы.

— С сегодняшнего дня, дружище, — сказал Фабрини, — начинаем прикрывать друг другу тыл. К черту остальных. Мы выберемся живыми, а когда вернемся в Новый Орлеан, снимем пару шлюх и будем пьянствовать три дня. Снимем себе молоденьких красоток, слышишь? С крепкими попками.

Фабрини выключил свет и уставился в темноту.

Менхаус думал, что ему совершенно плевать на крепкие попки. Ему нужна была задница Талии, ее рот и все то дерьмо, которое называлось жизнью. Вот все, что он сейчас видел перед собой. Все, что хотел видеть.

Какое-то время они лежали молча, слушая храп Кука.

Фабрини снова встал, подошел к иллюминатору. За стеклом ничего не было видно. Походив вперед-назад, он снова сел.

— Черт возьми, — ругнулся Фабрини.

— Что?

Фабрини тяжело дышал в темноте.

— Не знаю… У меня какое-то странное чувство. Прямо мурашки по коже.

Менхаус кивнул.

— У меня тоже. Какой-то жуткий озноб, — признался он.

И что бы это ни было, оно нарастало, заполняло воздух, окутывало корабль и охватывало людей, одного за другим.

Через некоторое время Менхаус нервно произнес:

— Эй, Фабрини? Слышал анекдот про раввина-гея, который решил сменить пол?

В рулевой рубке Айверсон забыл про свой «Хастлер», сиськи, задницы и все остальное. Он клевал носом, когда вошел Гослинг, мечтал, чтобы быстрее наступило утро, поглощая кофе в невероятных количествах.

Теперь сна не было ни в одном глазу. И кофеин тут был ни при чем.

Радио не работало, спутниковая связь тоже. Компас сошел с ума. Айверсон был современным моряком: он полностью доверял технике, и, когда она вышла из строя, был вынужден вернуться к астрономической обсервации, навигационному счислению, бумажным картам и секстантам. Назад в джунгли. Как в старые времена, когда корабль в море был все равно что на другой планете: один в неизвестности.

Айверсон отхлебнул кофе.

Он смотрел на экран радара. Последний час тот был пуст, но теперь показывал что-то большое, простирающееся, казалось, на многие мили, похожее на густой туман. Только Айверсон никогда не видел такого тумана. Даже радарный компьютер не мог точно определить, что это было: нечто определенно не твердое, а газообразное, как туман, только гораздо плотнее. И «Мара Кордэй» на всех парах неслась прямо в него.

Уже дважды Айверсон порывался позвонить старику, но колебался. Что он ему скажет? Густой туман? «Господи Иисусе! — воскликнул бы капитан, — Айверсон, ты позвал меня взглянуть на туман?» Нет, он не мог вызвать его по этому поводу, к тому же дежурным на корабле был Гослинг, и Айверсон не хотел лезть через его голову. Гослинг был из тех типов, которых лучше не злить. Помощник капитана первым увидел надвигающийся туман и указал Айверсону, как тот разрастается и с какой невиданной скоростью двигается — в шестьдесят узлов. Им было его не обойти. Чем бы он ни был, он настиг их и держал крепко, ей-богу.

— К тому же, — заметил Гослинг, — что, черт побери, я скажу капитану? Что мы отклонились на двадцать миль от курса, чтобы избежать столкновения с гребаным туманом?

Конечно, логика в его словах была, но легче от этого Айверсону не стало. Рулевой видел, что туман почти настиг их, видел, как он заполняет экран радара и разверзается, словно пасть гигантского зверя, готового их проглотить.