Мертвому - смерть. Книга 2 - страница 10

Не время жалеть себя из-за предательства Оли, жизнь продолжается, и от Данилы зависит, сколько еще продержится город.

Утро началось с зуда. Невозможного, просто до одури сильного, такого, что можно разодрать себе кожу, лишь бы от него избавится. И Елисей содрал бы, если бы мог. Но чесались ладони на отсутствующих кистях. Он беззвучно завыл и откинулся на подушку. Четыре дня прошло после операции, а он до сих пор не мог смириться и привыкнуть. Если к такому вообще можно привыкнуть. Лучше бы эти мертвяки его прибили. Стал бы героем Надзора посмертно.

Но нет, он остался жить. Точнее — существовать. Бесполезная и беспомощная колода, которая самостоятельно не может даже в туалет сходить. Как и просто сесть. Без поддержки имплантов его усиленный скелет оказался слишком тяжелым для мышц. Врачи говорили, что постепенно он привыкнет и приспособится, но когда наступит это «со временем» никто не уточнял. Неделя? Месяц? Год? Или это были просто очередные попытки утешить?

Особую гадостность утру придавало то, что наступало время посещений. Время, когда кто-то из родственников считал своим долгом навестить Елисея. Он ненавидел эти визиты: сочувственные взгляды и вымученные слова поддержки. Попытки развеселить и позаботиться, пряча невольно льющиеся слезы. Как будто бы его действительно мог обрадовать приготовленный домработницей суп, которым отец или мать кормили с ложечки. Хотя теперь Елисею еще долго предстоит питаться только так. \до тех пор, пока не научится пользоваться протезами, но до этого было далеко: сейчас культи представляли собой две сплошные раны.

И на всю эту псевдозаботу нужно было отвечать такими же вымученными улыбками и заверениями, что он в порядке. Как будто бы окружающие сами не видели степень этого самого «порядка».

Лучше бы вообще никто не приходил. В компании привычного ко всему медперсонала Елисею было проще. И родителям наверняка было бы проще. Не повезло им с сыном: вначале провалился в другой мир, затем вернулся, но уже измененным, после — поступил на службу в Надзор, и в качестве финального штриха — превратился в инвалида.

Приходивший к нему психолог советовал искать во всем положительные стороны, за что удостоился от Елисея мысленного звания «шарлатан и неуч». Потому как положительных сторон в таком состоянии не было, а визиты этого доктора злили сильнее, чем посещения родителей. Или бабки. Хотя та не горела желанием проводить время с правнуком. В свое единственное посещение она провела в палате минут пятнадцать и, не смолкая, рассказывала о делах своего приюта. Истории эти были до того скучными и однообразными, что у Елисея проснулось дежавю. Единственное, что вызывало нескончаемое удивление: бодрость и отменное здоровье бабули. Все же восемьдесят с лишним лет, а она ведет на диво активный образ жизни: посещает выставки и спектакли, сама водит машину и в одиночку ведет дела приюта. Казалось, что за последние дни она как-то помолодела и посвежела.

Подумать только, бабуля так и пышела здоровьем, а он превратился в полную развалину. Вот и верь после этого в законы природы и какую-то там справедливость. В любом случае, пусть уж лучше его навесят отец с матерью, лишь бы не бабка.

Но пришел дядя Савва.

— Малой, привет! Наконец-то и я до тебя добрался. Хотел еще вчера навестить. Но мне Ольга запретила.

— Наша Ольга? — Елисей аж приподнялся от удивления. Неужели Волкова возобновила свои отношения с дядей?

— Наша общая Ольга, — он улыбнулся и сел на стул рядом с кроватью Елисея. — Так-то она вообще запретила к тебе приходить, сказала, что я со своим нытьем и причитаниями сделаю только хуже.

— А ты не ной и не причитай, и все будет нормально, — Елисей улыбнулся, наверное, впервые после того, как пришел в себя после операции. Пожалуй, Ольга была неправа: он искренне рад видеть дядю.

— Я очень постараюсь, — Савва тоже улыбнулся и подпихнул под тумбочку огромный пакет с какой-то едой. Сейчас Елисея тошнило от одного только взгляда на этот пакет. В больнице и так сравнительно неплохо кормили, да еще и постоянно таскаемые родственниками передачки… казалось, они хотели раскормить его до состояния шара.