Мертвятник 2.0. По ту сторону реальности - страница 14

— Запомни этот миг, — прошептал Локи в окровавленное ухо Гарро, повторно активируя «Сол Инвиктус» за счет отката. — Ты больше никогда не будешь столь восхитительно жив, как сейчас!

С этими словами он развел «Искры Мрака» в стороны, вспарывая кожаный горжет вместе с шеей воина. В холодную напряженную тьму брызнул алый фонтан. Но одновременно с ударом Леха начал заваливаться на спину, увлекая за собой Гарро, и оказалось, что в момент смерти тот находился уже не в дезе. Это значит, что через несколько мгновений, едва его тело перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях, оно растает в синем мареве, и воин зареспится на ближайшей привязке или в Резиденции. Вот только опыт, полученный в последние сутки, откатится. Такую Леха взял с него компенсацию.

Гарро упал на камень перрона, издавая хриплые булькающие звуки и заливая все вокруг своей кровью, буйно вырывающейся из рассеченных вен и артерий. К нему подбежало несколько воинов. Барабас, осознав, что его боец лежит за линей рубежа, то есть на территории Новой Лемурии, вздохнул, не скрывая облегчения. Он посмотрел на Гора — лицо кимера оставалось непроницаемым.

— Так что ты там говорил, шам? — Леха, материализовавшийся за спинами друзей, приобнял Кима и скользнул по лицам остальных беззаботной улыбкой. — «Забвение» уйдет за 120 штук, не меньше. А еще нам, надеюсь, скомпенсируют моих — о да, моих! — «Тварей Глубин»! А, Гор? На сколько они потянут?

Дима не ответил. Он покачал головой и двинулся к Синхромаяку. На самом деле его больше заботило, как он не заметил, что Леха после убийства Гарро успел активировать «Луна Инвиктус». Скорость его действий была поразительной даже с учетом «Течения тени» и бонуса от артефактных топоров. Локи превзошел сам себя, — стоит ли этому удивляться?

— По 124 тысячи на лицо, — запоздало резюмировал Ким. Теперь Аки поддерживал его с одной стороны, а Леха — с другой. — По 124 тысячи кинов, ребят, — повторил он, выделяя каждое слово. — И это без учета компенсации за топоры.

— Нормальный такой куш, — кол выпятил губу и покивал. — Даже не припомню, когда у нас в последний раз так выходило.

— Крайний, — бросил Дима, не оборачиваясь. Они с Исой шли впереди. — Не последний, а крайний.

— Ой, брат, давай без занудства! — Леха расплылся в кислой улыбке, подмигнув Киму и Аки. — Я тут только что поднял себе настроение и готов публично заявить. Да, друзья мои, этот рейд стоит отпраздновать!

— А ведь он прав, — Иса хитро посмотрела на Диму. — Сегодня мы отлично заработали. И заметь, никто не умер. Что еще нужно, чтобы увидеть тебя довольным?

Дима отвернулся, тщетно пытаясь скрыть улыбку в ночной темноте. Но Иса все равно ее заметила и ткнула своего конст-лидера локтем в бок. Учитывая, что кимер был обнажен по пояс (для получения классового бонуса, а не отсвечивания атлетичной фигурой!), ее тонкий локоток ощутимо прошелся по его ребрам. Воин уронил смешок и протянул руку к Синхромаяку.

Мир вокруг заволокло бело-золотым маревом телепортации и Дима неожиданно понял, почему они — топовая конста. Нет, на самом деле — без учета личных качеств, грамотной стратегии, опыта, экипировки. Ведь реальная причина в другом. Они все — друзья, настоящие, готовые простить друг другу что угодно — любые слабости, готовые даже умереть друг за друга, буквально. Что ж, наверное, так это и работает?..

Дима глубоко затянулся и выпустил сизую струю дыма меж едва приоткрытых губ. Он смотрел вдаль, сквозь неоновый полумрак, на прибрежные районы, терявшиеся в нескончаемой ночи, которая пахла пеплом и разогретым металлом. Набережной не было, там раскрошившийся асфальт, заваленный горами мусора и нечистот, плавно переходил в едва колышущийся полог отравленной воды. Густой серебристо-белой воды, напоминавшей ртуть. Ее нельзя было пить, и касаться ее тоже не стоило.

С такого расстояния Дима не видел воду, но знал ее цвет и запах, как знал цвет и запах белесой клубящейся темноты в двухстах метрах у себя над головой, прямо под индестрактовыми[16] перекрытиями. Он знал тут все, включая тайные тропы через заброшенные вентиляционные короба и древние транспортные системы, которые сломались еще до его рождения, но никто их так и не починил. Он знал это, потому что вырос тут, на южной окраине Нижнего Города.