Мертвые голоса - страница 11
– Да ничего. Просто я была уверена, что вчера насчитала только четырех койотов. Хотя было темно.
– Нет, я тоже видела четырех, – сказала Коко и оглянулась на чучела. Их было пять. – Ну, наверное, пятого мы просто не заметили? – предположила она.
– Наверное, – согласилась Олли. Пожав плечами, она пошла в столовую вслед за Брайаном.
Коко в последний раз оглянулась на койотов. Все они скалили большие белые зубы, будто насмехаясь над ней. Пять собачьих ухмылок. Разве вчера вечером они выглядели так?
Ну конечно. Как еще они могли выглядеть? Коко прибавила шагу, чтобы догнать Олли.
Оказалось, что столовая находится прямо за холлом. Попасть в нее можно было через любую из двух арок, соединявших помещения. Отапливалась она все тем же камином, который они видели в холле. Огонь уже пылал в очаге. Стены, явно свежеокрашенные, были чистого белого цвета. На стене напротив камина висело зеркало, отчего комната казалась еще больше.
Мама Коко сидела в одиночестве за столом у камина, потягивая кофе и листая ленту новостей в телефоне. Она воткнула зарядку в ближайшую розетку. Коко обрадовалась, потому что розетки в спальне не работали.
Обычно мама Коко бывала не в духе, пока не выпьет две чашки кофе, но сейчас она подняла взгляд и улыбнулась им.
– Вы рано, ребята. Вас ветер разбудил?
– Нет, – ответил Брайан, который все еще немного сердился. – Меня разбудили эти двое. Начали ломиться в дверь и попытались подкупить меня горячим шоколадом.
– И вполне успешно, – заметила Олли.
Брайан вздохнул.
– Ах, горячий шоколад, мой криптонит.
Из кухни, словно кролик из шляпы фокусника, выскочил папа Олли.
– Я слышал, тут просят горячего шоколада? Сейчас будет подано!
Олли застонала сквозь смех и плюхнулась на стул рядом с Брайаном.
– Папа уже просочился в кухню. Почему я не удивлена?
Коко тоже рассмеялась и села рядом с мамой. Это было вполне в духе мистера Адлера – захватить кухню лыжной базы, едва оказавшись здесь.
Мама Коко снова улыбнулась. Сегодня она казалась веселее, чем обычно по утрам.
– Я смотрю, твой папа и впрямь обожает готовить, – обратилась она к Олли. – Когда я спустилась сюда, он уже был на кухне. Говорит, услышал, как Сэм Уилсон ругается на плиту, учуял запах гари и, разумеется, тут же кинулся на выручку. – Она рассмеялась и покачала головой. Коко уже не помнила, когда ее мама в последний раз так беззаботно смеялась. Наверное, отпуск пошел ей на пользу, пусть даже пока они всего лишь переночевали на странной лыжной базе.
Мистер Адлер снова выскочил из кухни, на этот раз с кувшином в одной руке и большой тарелкой блинчиков в другой, и подошел к столу.
– Завтрак на подходе! – громогласно объявил он, словно ведущий в цирке. Все захихикали, даже мама Коко.
– Все сюда, налетайте, – продолжил мистер Адлер. – Вашему вниманию представляются… блинчики! Для мисс Оливии Адлер, любимейшей дочери, у нас блинчики с бананом и шоколадной крошкой. Для мисс Коко Цинтнер, любимейшей почти дочери, с черникой. А для мистера Брайана Баттерсби, любимейшего почти сына и героя нашей хоккейной команды, со сливками. Ну и для нас кое-что останется, – добавил он, подмигнув маме Коко. Затем поставил тарелку с блинчиками в центр стола, сел рядом с ней, театральным жестом вытер лоб и положил себе три блинчика.
– Сэм принесет яичницу с беконом, – добавил мистер Адлер обычным голосом, махнув вилкой в сторону кухни. – Так что ешьте.
– И масло? И кленовый сироп? – с надеждой спросил Брайан, положив себе блинчик со сливками.
– И еще кофе? – поинтересовалась мама Коко.
– Вас четверых накормить – все равно что обеспечить завтраком целую армию, – пожаловался мистер Адлер. – Но да. Как можно есть блинчики без кленового сиропа? И я уже понял, что ты без пяти чашек кофе день не начинаешь. – Он улыбнулся маме Коко, сжал ее руку в своей, а затем принялся за блинчики.
Олли посмотрела на этих двоих со странным выражением. Коко и сама уставилась на мистера Адлера и свою маму. С каких это пор они держатся за руки?
Коко взяла блинчик с черникой, размышляя, не следует ли ей сказать что-нибудь, и передала тарелку Олли. Та положила себе порцию, поджав губы и не глядя ни на кого.