Мертвые книги в московском тайнике. Документальная история библиотеки Ивана Грозного - страница 19
«В половине XIV в.,— говорит Галлам(74),— в Греции не осталось ни одного человека, который мог бы понимать Гомера».
35
«Когда Константинополем овладели турки,— говорит Дукас(75),— то греки продавали десять рукописей Платоновых, Аристотелевых, богословских и других за одну мелкую монету». [...]
После падения Константинополя в большом количестве стали передавать на Афон книги и рукописи, уцелевшие от грабежа турок. К числу афонских монастырей, наиболее богатых рукописями, принадлежал и Ватопедский, которому достались собрания книг двух византийских императоров, бывших там монахами,— Андроника Палеолога(76) и Кантакузена(77)' (в этот же монастырь
поступил Максим Грек (78), десять лет питавшийся духовно его библиотекою). [...]
Тем не менее Константинополь оставался еще весьма богат книгами, издавна привлекавшими внимание ученого мира.
Древнейшим из его книжных собраний является огромная библиотека, основанная Константином Великим(79) в новой столице империи, но только при Юлиане получившая свое полное развитие. Именно Юлиан, по Зонару, поспешил собрать в своей библиотеке все произведения греческой и латинской словесности, все памятники древних муз и древней философии. Может быть, Юлиан имеет некоторые права на благодарность потомков тем, что сберег произведения древнего гения в ту эпоху, когда христиане сжигали древние рукописи и истребляли памятники древней скульптуры и всех искусств, украшавших храмы греков.
120 000 рукописей было собрано стараниями Юлиана в публичной библиотеке Константинополя. Эта библиотека, улучшенная стараниями Феодосия Младшего(80), сгорела при Василиске или получила значительные повреждения от пожара, Между драгоценными рукописями, бывшими в ней, летописцы упоминают о какой-то драконовой коже в 120 футов(81) длины, на коей были написаны «творения Гомера и история греков», но ничего больше не поясняют об этой чудесной коже.
Император Зенон возобновил библиотеку.
Число рукописей при Льве Исаврянине(82) простиралось до 36 000. Столица империи раздиралась тогда фанатизмом иконоборцев. Лев, озлобленный на ученых, занимавшихся в библиотеке, за то, что они противились его богохульствам, запер их в ней, окружил здание горючими веществами и предал огню. Древние рукописи стали жертвою богословских раздоров Византии так, как незадолго перед тем жертвою исламизма стала прославленная Александрийская библиотека. [...]
Не только новейшие писатели, но и византийские хроники часто смешивают публичную библиотеку Константинополя с тою, которая заключалась в зданиях Вуколеона (императорского дворца) и называлась царскою, Порфирогенет(83), кажется, был
36
основателем последней, а при Комнинах(84) она получила значительное развитие.
Большие собрания рукописей хранились также у патриархов и во всех монастырях.
Царская библиотека при взятии города крестоносцами, а также за 57 лет господства последних много пострадала от пожаров и грабежа.
Летописец Дукас, свидетель конечного падения Восточной империи, с прискорбием говорит, что турки при разграблении города не знали, куда деваться с добычею «бесчисленного множества книг». [...]
КНИЖНЫЕ ТАЙНЫ СЕРАЛЯ.Однако не все классические творения, ставшие жертвой варваров и огня, были растеряны и уничтожены в ту бурнопламенную эпоху.
Лучшему из турецких султанов, Магомету II(85), приверженцу муз, наук и искусств, впало на сердце собрать и сохранить драгоценные остатки древней книжной культуры Византии, Этот правитель был выше предрассудков и фанатизма своего народа, на целую голову выше своих современников. Он питал искренний пиэтет к книге как таковой. Не от него ли пошло, что турки доныне сохраняют какое-то набожное почтение к книге вообще.
Запад между тем, в лице Николая V(86), зарился на таинственные книги Магомета II. Папа Николай Ч сам был основателем библиотеки, да не какой-нибудь, а Ватиканской, пополнить последнюю из драгоценного книжного развала Византии ему представлялось весьма уместным. Он даже снарядил в 1455 г, специальную комиссию ученых на Восток с этой целью [...]. Особенно он зарился на подлинную еврейскую рукопись евангелиста Матфея, которая, как было слышно, хранилась в книжных собраниях византийских императоров. За нее обещал даже выдать находчику премию первого разряда — десять тысяч венецианских червонцев!