Мертвые мстят - страница 8

Ночь, когда мы перегнали стадо на территории Техаса, выдалась исключительно ясной и тихой. Но один из ковбоев утверждает, что слышал низкий вой, доносившийся из глубины хлопковых плантаций, и видел странный голубой свет, исходивший оттуда. Я ехал на лошади впереди, и ничего подозрительного не заметил. Тем не менее, стадо внезапно и неожиданно взбунтовалось. И, если бы я не сидел в седле на самой быстрой лошади в южном Техасе, которая вынесла меня, как на крыльях, из животного хаоса, быки затоптали бы меня в лепешку.

Весь последующий день мы собирали разбежавшийся по округе скот. И вот именно тогда погиб Джо Ричардс. Он и я загоняли в стадо группу отбившихся голов. Внезапно безо всякой причины моя лошадь громко заржала, встала на дыбы и упала на спину. Я успел выскочить из-под нее.

В этот момент стоявший поодаль остророгий бык вдруг взревел и, наклонив шею, бросился на меня.

Поблизости не оказалось ничего, кроме низкорослых кустов. Я попытался выхватить мой пистолет, но курок его зацепился за мой пояс. Взбесившийся бык был всего шагах в десяти от меня, когда Джо Ричардс набросил на него лассо. От мощного рывка лошадь Джо повалилась на бок, и, падая, он не успел соскочить с седла, запутавшись в стременах. Рога быка вонзились ему в живот. О, это было ужасное зрелище!

Мне удалось, наконец, достать пистолет и пристрелить быка, но Джо уже был мертв. Мы закопали его там, где он упал, и поставили над могилой деревянный крест. Джон Элстон вырезал на кресте своим кривым ножом имя и дату.

После случившегося парни уже не подшучивали надо мной и не называли меня «Мистер Невезуха». Они избегали разговоров, и я старался помалкивать. Хотя, видит Бог, в смерти Джо я ничуточки не виновен, насколько понимаю.

Мы, наконец, добрались до Додж Сити и продали быков. Прошлой ночью я видел во сне Изабель так же ясно, как вижу сейчас пистолет на моем бедре. Она дьявольски улыбалась, бормотала что-то неразборчивое, указывая пальцем на меня. И думаю, я знаю, что она имела в виду.

Билл, ты меня больше не увидишь. Я — мертвец. Не знаю, как я умру, но я не доживу до рассвета. Поэтому и пишу тебе это письмо, чтобы ты был в курсе происходящего со мной. Может быть, все это покажется тебе глупостью. Но, поверь, человек иногда понимает, что он в безнадежном и безвыходном тупике. Таков закон судьбы.

Однако что бы ни явилось, чтобы прикончить меня, оно, это что-то, застанет меня начеку, с пистолетом в руке. Я никогда не пасовал перед живыми и поэтому не сдамся на милость мертвых. Поэтому чищу и смазываю свой пистолет ежедневно.

И вот что еще, Билл. Иногда мне кажется, что я сошел с ума, что я слишком много думаю об Изабель и ее проклятьи. Возможно, из-за того, что использую для чистки оружия ту старую изношенную рубашку в черно-белую клетку, которую ты подарил мне в Сан-Антонио на Рождество. Но, когда я протираю ею пистолет, клетки на ней кажутся мне красными и зелеными, как на платье Изабель, в котором она была, когда я убил ее.

Твой брат Джим

Додж Сити, Канзас

3 ноября 1877 года

4 ноября 1877 года

Меня зовут Джон Элстон. Я старший приказчик мистера Д. Д. Конноли, владельца ранчо в графстве Гонзалес, штат Техас. Я был во главе занимавшихся перегоном стада быков ковбоев, в числе которых находился Джим Гордон. В Додж Сити мы поселились с ним в одном номере гостиницы. Утром третьего ноября он, как мне показалось, пребывал в мрачном настроении. Я предложил ему прогуляться, но он заявил, что ему нужно написать письмо.

Я не видел его до вечера. Когда я вошел в комнату, чтобы взять жакет, он чистил свой кольт сорок шестого калибра. Я засмеялся и пошутил, не опасается ли он разыскиваемого полицией бандита по кличке «Патерсон — ночная сова». Он ответил: «Джон, то, чего я боюсь, к живым отношения не имеет. Но я постараюсь воспользоваться моим кольтом, если смогу». Я снова рассмеялся и спросил, кого или чего он опасается, и он сказал: «Высокой желтой мулатки, которая вот уже четыре месяца мертва». Я подумал, что он пьян, и вышел. Точное время не помню, однако уже стемнело.