Мертвые яблоки - страница 4

Однако когда мы попытались выйти в коридор, чтобы спуститься в подвал, то увидели, как пули отскакивали от уличной двери, которая выходила на немецкую сторону реки Сан: работал пулемет. Нужно понимать, что Сан река не широкая, всего-то около 100 метров. И вот эти щепки от деревянной двери летели во все стороны, что заставило нас вернуться обратно в спальню.

Дождавшись, когда пулемет на время затих, мама схватила в охапку братишку, взяла меня за руку, и мы выскочили на металлический балкон, который шел вдоль дома. Мы очень быстро пробежали по нему и спустились в подвал. Дом был трех или четырех этажный, большая его половина располагалась параллельно реке как раз дворовой стороной. Раньше, когда я выходил на этот балкон, то часто слышал немецкую речь патрульных, которые ходили по своей стороне вдоль реки. Они там обычно гоняли поляков, чтобы те не переговаривались с родственниками, которые жили на нашей, советской стороне. Дом был Г-образный, а в конце большей половины, находилась мельница. В сторону железнодорожного моста уже ничего не было кроме пустыря.

В подвале мы провели около двух часов, наверху все громыхало. Работала артиллерия. Наше убежище было заполнено женщинами с детьми, ведь в нашем доме жили не только семьи пограничников, но и семьи 99 стрелковой дивизии. Мама подсаживала меня посмотреть в окно, которое располагалась на уровне тротуара, чтобы понимать, что происходит вокруг. Пограничники поначалу не отвечали на стрельбу, однако, когда немцы стали переправляться через реку – был открыт огонь. В нашем доме на верхнем этаже или на крыше заработал пулемет. Работал отчаянно, практически не останавливаясь. Но тут раздался взрыв, затряслись стены – в дом попал снаряд, пулемет затих.

Вдруг, в подвал вбегает пограничник, как выяснилось, его за нами отправил отец:

– Воронова здесь? – крикнул он.

– Да-да, я здесь! – ответила мама

– Дети с вами?

– Да, со мной!

– Кто еще из погранотряда? – оглядывая по верху голов, спросил он.

Из погранотряда в подвале находилось еще 8 человек: жены и дети пограничников. Кроме того, с нами захотели бежать некоторые из жен и детей 99 стрелковой дивизии.

Пограничник встал в дверях, мы собрались за его спиной.

– Так, все?

– Все!

– За мной! Бегом! Не отставайте! – скомандовал старшина.

Мы выскочили через арку, которая была на углу дома и через которую мы раньше заходили во двор и затем поднимались по металлическим ступенькам на балкон, который шел вдоль дома. Пограничник посмотрел по сторонам, взмахнул рукой, и мы выбежали на улицу, которая шла перпендикулярно к реке вдоль костела. Но как только мы побежали по ней, с той стороны по нам стал бить пулемет. От мощенной каменной мостовой пули отскакивали со свистом, несколько человек из нашей группы были убиты.

Когда мы добрались до домов, располагавшихся в верхней части улицы, перед нами открылась ужасающая картина: разбитые двухколесные тачки с узлами, убитые женщины, дети, старики. Они были везде: на дороге, на тротуаре.

Я схватился за ухо, меня оглушил свист и я почувствовал горячее дуновенье раскаленного металла. Это была пуля. Вдруг раздался крик. Я оглянулся. Кричала молодая женщина. Она прижимала к груди маленький сверток. Ребенок… Пеленка, в которую он был завернут, очень быстро превратилась в кровавую тряпку. По рукам несчастной струилась кровь. И она кричала, сверкая безумными глазами.

Тротуар был усеян битым стеклом. Было чувство, что мы бежим по льду. Поскользнувшись в, очередной раз, на осколках стекла и больно порезав ногу, я усилием воли поднялся. Мама тянула мне руку, и я схватился за нее. Она с силой дернула меня к себе и за нашими спинами, на то самое место, где я находился мгновенье назад, рухнул балкон, меня обдало горячей пылью

Вновь заработал пулемет. Мы забежали в первый попавшийся подъезд, в котором уже собралось много людей, и когда пулемет затих, мы вновь двинулись бегом по улице.

Наш пограничник скомандовал: «Давайте! Давайте! Сюда!»

Мы побежали – опять заработал пулемет, пришлось вновь прятаться в подъезде и так повторялось снова и снова пока мы не добрались до следующей улицы. Там за углом стояла полуторка накрытая брезентом – она ждала нас.