Мессия в бутылке - страница 6

— Да, ходил отметить поездочку.

— Выпивал?

— Вестимо, выпивал.

— На площади ссал?

— Вестимо, ссал.

— Дегенерат ты эдакий! А кто похоронен там на площади рядом с Лениным, а? Я.

— Да, знаю, – немедленно сознался я.

— И ты, небось, думаешь, что там сток нормальный? Нет, не нормальный. Все твои ссаки мне на голову вылились.

— Ой!

— Да, Миша. А кроме того, когда ты в последний раз ходил меня повидать?

— Когда мне было тринадцать лет, с папой, когда мы в Москву ездили.

— А что ж потом стряслось? Если уж приехал в Москву перед выездом, трудно зайти поздороваться?

— Да, – оправдываюсь, – это ведь ночью было, мавзолей–то закрывают, там часовые были, я не знал, хочешь забожусь…

Гагарин примолк. А я продолжал извиняться:

— Прости меня, Юрий, я обещаю исправиться, клянусь, а как исправлюсь – лечу в Москву, да что лечу, если надо вплавь доберусь, явлюсь и воздам тебе подобающие почести. Ведь в детстве я только о тебе и думал, у меня твой плакат был в комнате, я тоже хотел…

Гагарин прервал меня резким движением руки.

— Хватит плакаться, как баба. Твое извинение принято.

У меня камень с души свалился. Накрыл я стол.

— Выпьешь?

Ясно – выпьет. Русский или нет?

Пили мы «Финляндию» до потери духа. Я да Юрий. Где–то сильно за полночь он выкатился. У меня сил не было запереть. Улегся я на диван и сомкнул вежды. Пора покончить со всем этим цирком. Завтра возвращаю Мессию. Пусть идет к кому заблагорассудится.

Голова раскалывалась. В доме ни капли. Я валялся на диване в отчаянной попытке продержаться до исхода субботы. Когда дверь открылась, я с трудом поднял голову.

Тут уж представлений не требовалось. Как из фильма – черная хламида, капюшон на голове. В одной руке коса, в другой – шахматная доска. Только глаза зеленые чевой–то улыбаются.

— Ты… – шепчу. – Как послали–то тебя…

— Никто меня не посылал.

Помогает мне подняться и усаживает.

— Полная независимость.

Я головой к тому плечу склонился:

— Я уже Мессию отдаю тебе…

— Да, – говорит. – Ты ведь понимаешь, Миша, что мой приход означает.

Я кивнул. Достал Мессию–малютку из бутылки и положил в протянутую ко мне ладонь. Он отправился во внутренний карман хламиды.

Я спросил:

— Он и вправду угрожал твоему заработку?

Смеется:

— Мессия? До смерти мечтал.

— А теперь?

Раскрывает доску и расставляет фигуры.

— Сыгранем?

Я знаю, что игра долго не продлится. Посему позволь мне, дорогой читатель, проститься с тобой. Мой грустный рассказ завершается через несколько считанных строк. Если тебя когда–либо спросят обо мне, скажи, что я жил не даром. Это не по мне. Улыбаюсь, когда ситуация на доске делается уже безнадежной.

— Всё, – говорю.

— Всё, – отвечает.

— Смотри, Миша, – протягивает длинную руку к бутылке, из которой я извлек Мессию.

К моему изумлению, там было еще немного водки. Я взял бутылку и поднес ко рту. И только перед последним глотком помешкал слегка.

— За твое здоровье, – говорю.

Посмотрел в окно. Мне показалось, что редкие капли дождя стекают по стеклу. Это не такой ливень, как мне нравится. Но и это куда ни шло.

Перевод с иврита: Н. ЗИНГЕР