Месть фортуны. Фартовая любовь - страница 34

Капка вернулась, когда время подошло к полуночи.

— Где шлялась?! — спросил Шакал, глядя на Капку вприщур.

— Город смотрела. С фраерами знакомилась! — рассмеялась Задрыга. И рассказала о старике, о парнях, о шмаре.

— А тот, что «под крендель» меня взял, целовать пытался! — соврала Капка не сморгнув.

— Ну и набухался фраер! — услышала за плечами.

— Трезвый был! И назвал красавицей!

Кенты дружно, громко рассмеялись. Не поверили. А Задрыге больно стало.

— Вам по кайфу, чтоб я в страшилах дышала! Ходила б с, вами в дела и ничего вокруг не видела, кроме малины! Сколько дел я помогла вам провернуть? Даже там, где сами вы ни на хрен не годились. Вы дышите на эти башли! А я что? Ни тепла, ни радости от фортуны и от вас! Давай буду всех козлами звать! Через год рога полезут. Так и со мной. Вдолбили. И я поверила. А вы — пропадлины! Хавая с моих клешней, в них рыгаете! И меня за падло держите! Чтоб не приведись во мне девка не проснулась! Вам все дозволено, а мне — ни хрена?! Так и вы мне до жопы! — кричала Задрыга, дрожа всем телом.

— Вы себя считаете фартовыми! Гоношитесь! А чего стоит гонор? Да не я без вас, вы без меня загнетесь! Много ума не надо, чтоб меня высмеивать! Я погляжу, как сами дышать станете! Гони, пахан, мою долю. Хиляю от вас! Насовсем! — потребовала Капка у Шакала свой положняк при всех, впервые за все годы.

Законники враз стихли. Умолк смех. Прервались колкие насмешки. Все знали, что Задрыгина доля в общаке — самая большая. Возьми она ее — в казне сразу поубавится.

— Давай мое! — повторила Капка.

Фартовые, затаив дыхание, ждали, как поступит пахан. Ему осталось лишь два выхода — отдать Задрыге долю, либо уломать ее остаться в малине. Но тогда Капка поставит свои условия. Какие?

Конечно, отпускать Задрыгу из малины не хотели даже свежаки. Они поняли, как нужна эта дерзкая девчонка в делах. Понимали, что без нее им будет много труднее.

— Остынь! Минуты назад ты о том не думала. Не пори горячку! — сказал пахан. Он не просил, он требовал. И это взбесило Калку еще больше.

— Не твое дело! Я линяю от тебя! И от твоих полудурков! Не хочу с вами фартовать! Приморюсь в другой малине или в откол смоюсь! Это мое дело! Отдай мое! — требовала настырно.

Паленый понял, что ситуация накаляется. Хотел подойти к Задрыге, чтобы успокоить девчонку, уговорить, чувствовал, что ему это удалось бы. Но… Шакал не выдержал. Он ударил Капку наотмашь, хлестко, унизительно. При всех, словно плюнул в лицо. Бросив сквозь зубы:

— Если до утра не передумаешь, держать не стану! Сам выкину, как последнюю стерву! А теперь пошла вон с моих таз!

Задрыга побледнела. Пощечин она не умела прощать никому. Захлестнувшая обида душила. Капка смотрела на пахана с открытой ненавистью.

— Пожалеешь об этом, — предупредила Шакала спокойно, понимая, что образовавшуюся пропасть между ними не сгладить никогда.

Не все заживает и забывается… Эго знали и фартовые. Особо переживал Глыба. Он знал характер Задрыги и не ждал примирения. Он понимал, в чем ошибка малины. Ведь Задрыга подрастала. Девчонки в ее возрасте уже знали о любви. А эту — впрямь затуркали. Ни одного теплого слова не слыша, жила девчонка в малине, как слабый росток, втоптанный в пыль. Жизнь не баловала. Да и немногого хотела Задрыга — каплю внимания, немного добра. За это даже платить не надо. Но не нашлось, не сыскали в своих душах фартовые — человеческое. От того и теряли многое…

Глыба ждал, когда кенты уснут и он сможет поговорить с Задрыгай по душам, как когда-то давно.

Капка ушла в свою комнату, с треском захлопнув за собою дверь, дав понять, что обижена на всех.

Свежаки, едва Задрыга погасила свет, заговорили шепотом. Предлагали возможные варианты примирения.

— Из-за тебя, падлы, все закипело! Ты и отваливай сфаловать кентуху на мировую! Коли смоется из малины, всем кисло будет! — говорили Паленому. Но тот не соглашался.

— Если сейчас спущу заразе, дальше и вовсе дышать не даст. Пасти станет всюду, совсем схомутает. А я ей кто? Обязанник? Идет она в задницу! Мымра кривая! Я ее вида не переношу! — признался Мишка в сердцах.

Не спал и пахан. Ворочался с боку на бок. Потом не выдержал. Сел у окна, закурил, задумался.