Месть ожившего болванчика - страница 21

«Если он завладеет куклой, он сотрет тебе разум начисто».

И не успев даже осознать, что делаю, я перемахнула через ограду и со всех ног бросилась вперед.

Я обхватила Слэппи за пояс. И оттолкнула его от стеклянного ящика с куклой. Ощутив прилив сил, я подняла бьющегося, лягающегося болванчика высоко над головой.

— Ты ПОКОЙНИЦА, рабыня! — завопил он. — За это ты будешь наказана!

И тут настал мой черед завопить.

Мощная волна белого света ослепила меня, окружая со всех сторон и лишая возможности двигаться.

Я моргнула. А потом еще раз, пытаясь разглядеть что-нибудь в ярком свете. Свет разделился надвое. На два луча.

Автомобильные фары!

Мои глаза постепенно привыкли к свету. И я узнала машину родителей.

Папа распахнул дверь со стороны водителя и вылез наружу. Он был в полосатой пижаме.

— Бритни? — крикнул он, прикрыв ладонью глаза от света. — Мы заметили, как ты уходишь, и последовали за тобой. Что ты здесь делаешь с болванчиком Итана?

Слэппи тут же обмяк. Я по-прежнему держала его над головой.

— Зачем ты закапываешь болванчика Итана? — воскликнула мама. Она вылезла из машины, запахивая халат. — Ты с ума сошла? Посреди ночи, на кладбище!

— Ты знаешь, как дорог Итану этот болванчик, — подхватил папа. — Как ты могла его закапывать? Как ты могла пойти на такую низость?

— Вы… вы не понимаете! — выдохнула я. — Я… я вовсе не закапывала его. Я… я… я пыталась… — Я издала вопль отчаяния. — О, я не смогу объяснить! Вы все равно не поймете!

— У нас есть глаза, Бритни, — возразила мама. — Мы видим яму, которую ты выкопала. Мы видели, как ты собиралась бросить туда болванчика Итана.

Папа сделал маме знак успокоиться.

— Все в порядке, — мягко проговорил он, перелезая через ограду и осторожно, шаг за шагом приближаясь ко мне. — Все хорошо, Брит. Постой здесь, милая. Не двигайся. С утра мы первым делом покажем тебя врачу. Ты получишь всю необходимую помощь.

— Отдай папе болванчика, дорогая, — вторила ему мама. — И иди в машину. Мы позаботимся о тебе. Ты знаешь.

Безвольно лежащий в моих руках Слэппи захихикал.

— Экая неудачница, — прошептал он. — Очевидно, сейчас мы вместе отправимся домой, рабынюшка. Ну ничего, завтра я вернусь за куклой. И тогда победа будет за Слэппи!

Я не могла этого допустить. Не могла позволить ему победить.

Мой гнев выплеснулся яростным воплем, эхом разнесшимся среди гранитных надгробий:

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

Я поняла, что должна сделать. Я взметнула Слэппи высоко над головой… и со всей силы швырнула прямо в стеклянный ящик.

Стекло раскололось с оглушительным треском. Я видела, как ящик разлетелся вдребезги под твердой деревянной головой болванчика.

Слэппи издал отрывистый стон, впечатавшись лицом в куклу.

Да! Да-а-а-а-а!

Голова болванчика врезалась в усохшую сморщенную зеленую голову. Они буквально столкнулись нос к носу!

Вскрикнув, я отпрянула назад, когда кукла начала светиться.

Высушенная голова вспыхнула белым светом. И кукла загудела.

Руки и ноги Слэппи рывком распрямились, словно от удара молнии. Тело болванчика пробила судорога. Раз. Другой.

После чего Слэппи свалился на ящик безжизненной кучей.

Я ждала… ждала…

Слэппи не шевелился.

Похитительница Разума забрала еще одну жертву.

Внезапно я осознала, что по моим щекам бегут слезы. Меня всю трясло. Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться.

— Бритни, что происходит? — спросил подошедший папа.

— Все… все хорошо, — выдавила я. — Правда. Все кончено. Никаких больше историй о болванчике. Обещаю. Все кончено.

Мама тоже подошла ко мне и обняла рукой за талию.

— Надеюсь, ты говоришь правду, — сказала она.

— Честное слово, — настаивала я. — Вот. — Я сгребла в охапку безжизненного болванчика и протянула папе. — Возьми. Давайте отдадим его Итану. Теперь все будет хорошо.

— Давайте я отвезу вас домой, — сказала мама и повела меня к машине.

Я сделала несколько шагов, но тут вспомнила о Похитительнице Разума.

— Я должна сделать еще кое-что, — сказала я. — Идите к машине. Я на секундочку.

Я подождала, пока они не направятся к машине. Руки и ноги болванчика на руках у папы безжизненно болтались.

Наконец-то я могла нормально дышать. Я испытывала такую радость… такое облегчение…