Месть прошлого - страница 49

Ёрдел взглянул на размазанное по полу жирное пятно сажи, осознавая, что другой вечный уголёк ему здесь не найти.

– Кто… ты? – севшим голосом вопросил сарен.

Незнакомец возник перед ним так внезапно, что суеверное воображение тут же подкинуло мысль о Тёмном духе. Не успел сарен задавить глупый страх, как «дух» повернул голову и в свете блеснула голубая кожа.

– Охрана! – оглушающе взвизгнул оборотень, и дом мгновенно наполнился топотом.

Досадно.

Ёрдел спокойно потянул руку к камню.

Сарен оказался всё же не из робких. Заметив, на что нацепился незнакомец, оборотень дико взревел и, толчком в грудь отбросив тёмного к стене, схватил рубин и швырнул его в обомлевшую дочь.

– Унеси его, живо!

Лоэзия бухнулась на колени, послушно потянула руку к камню и замерла, с ужасом уставившись на приподнявшегося незнакомца. Капюшон с его головы слетел, и девушка увидела такое знакомое и в то же время жуткое лицо. В свете искристо блеснули голубоватые полосы и пятно на лбу, но девушку привели в оторопь не они, а глаза мужчины. Спокойные, тёмно-карие, такие же, как у Майяри, и совершенно другие. Тёмный моргнул, и Лоэзия испуганно отпрянула. В радужке левого глаза клином сверкнуло что-то похожее на голубой осколок.

Дверь шарахнулась о стену, и внутрь ворвался Мариш. В то же мгновение стёкла в окнах с оглушающим звоном вылетели, и в кабинет запрыгнули охранники.

– Защищать госпожу! – мгновенно сориентировался дворецкий.

Оборотни тенями скользнули к поднявшемуся хаги, но не успели преодолеть и половины пути, как их расшвыряло к стенам. Сарен вместе со столом с воплем отлетел к книжному шкафу, а Мариша едва не вымело в коридор. Перепуганная Лоэзия зажала уши руками.

– Не дайте ему забрать камень! – вопил придавленный сарен.

– Госпожа, быстро ко мне! – Мариш отчаянно пытался прорваться через невидимую стену.

От этого ора в ушах дико звенело. Приподняв брови, Ёрдел заставил оборотней распластаться по полу и захлебнуться своими воплями. И едва не подпустил к себе незамеченного противника. Проворный и гибкий Юдриш проскользнул в кабинет, пинком отправил в тёмного стул, чисто интуитивно уклонился от направленного на него всплеска сил и бросился к Лоэзии, ловко уклоняясь от всех невидимых атак хаги.

Стул Ёрдел смял ещё в полёте, а юркий противник даже вызвал его интерес. Впрочем, он вышвырнул его в окно широкой волной сил, когда тому оставалось каких-то полсажени до камня.

– Юдриш! – испуганно взвизгнула Лоэзия.

Тёмный взглянул на кроваво блестящий рубин, и тот взмыл в воздух.

Тонкие девичьи пальцы успели перехватить камень.

– Брось его, глупая девчонка! – зарычал Мариш, чуть ли не зубами впивавшийся в пол в попытках добраться до перепуганной девушки.

– Не смей отдавать! – прохрипел полузадушенный столом сарен.

Страх был таким сильным, что Лоэзия никак не могла осознать, что происходящее вокруг – реальность. Прижав камень к груди, девушка вскочила и метнулась к двери, но тут же налетела на стену. Стена оказалась мягкой и пружинистой. Ёрдел не хотел калечить ребёнка.

Девочку.

Красивую девочку.

Красивую, как и его сестра.

– Брось! Брось камень! Брось его! – требовал Мариш.

– Не смей…

Отшатнувшись к окну, Лоэзия в ужасе уставилась на приближающегося хаги.

Зарычав, Мариш впился когтями в пол. Доска под его пальцами проломилась, и тёмный, наступивший на неё, пошатнулся. Лоэзия опять бросилась к двери, но снова упёрлась в стену и упала на пол.

– Возьми, что хочешь! Девочку только не тронь! – перешёл на мольбы Мариш. – Не трогай!

Ёрдел понял, что поторопился, решив, что эта малышка – дочь сарена.

Тело девчонки судорожно дёрнулось, и она разразилась надсадным кашлем.

– Госпожа! – доски под Маришем захрустели с утроенной силой.

Тёмный присел рядом с девушкой на корточки и, не торопясь отбирать у неё камень, осмотрел её тонкую спину, струящиеся локоны и опять пришёл к выводу, что это очень красивая девочка. Почему она так кашляет? Он всё же перестарался?

Лоэзия перевернулась набок и с ужасом уставилась на сидящего рядом хаги. Взгляд того скользнул по её пустым ладоням, и мужчина, нахмурившись, будто бы к чему-то прислушался. И, обескураженно моргнув, уставился на её живот.