Месть — штука тонкая - страница 25

—Кто сказал? — спросил Егор, присаживаясь с другой стороны.

Максим долгим взглядом посмотрел на сына Андрея Егоровича.

—Вы меня не поняли, Егор, — ответил Максим, — я в эти игры больше не играю. Вот поправлюсь, заберу семью и уеду отсюда в какой-нибудь другой город. Чтобы забыть всё, что произошло со мной, как страшный сон. Я и так чудом остался жив. И тут, в больнице, не переставал все время бояться, что со мной в конце концов расправятся. Так что извините, я уже поиграл в героя, поборолся за справедливость и остался инвалидом. И вам не советую связываться с этими людьми. Они сильнее вас. Не лезьте в это дело.

—Я думал, ты смелее, Максим, судя по рассказам отца, — сказал Егор. — Когда год назад он ко мне в Штаты приезжал, он про тебя говорил, что ты…

—Андрея Егоровича, к несчастью, больше нет в живых, — раздраженно перебил Максим. — А я вам скажу только одно. И то, говоря вам это, я сильно рискую. Ну да ладно. Когда я пытался выиграть процесс, чтобы сохранить фабрику за ее законным владельцем, я накопал компромат на наших оппонентов, и не просто компромат, а такой, что у меня волосы на голове дыбом встали. Мне не раз предлагали отступные, чтобы я на их стороне играл, но я не мог предать Андрея Егоровича, потому что он моей дочери жизнь спас. И когда я в очередной раз отказался с ними сотрудничать, тогда почувствовал, что на меня началась охота. Как видите, она завершилась не в мою пользу. И я еще очень благодарен, что они меня не убили, а просто покалечили. Я больше не хочу подвергать риску ни себя, ни свою семью. Извините.

—Семья, — грустно произнес Егор, — у меня тоже была семья. Сначала умерла мама, но она умерла от рака. А потом убили отца. И убил его Бобров!

—Его никто не убивал, — ответил Максим, — он умер сам. А если и вовсе говорить официальным языком, то по закону, который я неплохо знаю, этот случай даже доведением до самоубийства признать нельзя.

Максим замолчал и внимательно вгляделся в лицо Егора, который нахмурился, и желваки его нервно напряглись. Дядя Га-рик молча смотрел на крону дерева, где прыгали веселые птицы.

—А зачем вы меня обо всем этом спрашиваете? — продолжал Максим. — Что вы хотите сделать? На Боброва пойти войной? Он вас раздавит мизинцем. Он не один, у него целый клан, спрут, который опутал всю область. Каждая «букашка» в любой конторе на него работает. Куда бы вы ни сунулись, Бобров будет все знать на шаг вперёд.

—Сильно тебя напугали, — грустно констатировал дядя Гарик. — Как говорил классик, сильнее кошки зверя нет…

Максим печально качнул головой и подтвердил:

—Сильно, сильно напугали. Для мыши кошка страшнее льва. А мы с вами мыши, как это ни печально. Так что я вам по-дружески советую не соваться в это дело. Игра окончена. До свидания.

—А где те документы, которые ты на Боброва нашёл? — спросил Егор. — Тот самый убойный компромат? Где теперь эти документы?

Максим опустил голову и нетерпеливо произнес:

—Я как будто со стенкой разговариваю. Я же сказал, что всё, точка. Я ничего не знаю, ни в чем не участвую. Никого не хочу видеть! И ничего не скажу!

—Так где документы? — мягко спросил Егор, не обращая внимания на предыстеричное состояние Максима. — Только скажи, где документы, и все.

—В автомобиле они оставались, когда эта авария произошла, — несдержанно выпалил Максим, — естественно, что след их потерялся. Наверняка те, кого эти документы интересовали, их из машины изъяли.

—Но ты ведь всё помнишь? — спросил Егор. — У тебя же профессионально цепкая память?

—Ничего не помню, — с нескрываемым раздражением ответил Максим, — у меня было сотрясение мозга. Ничего не помню и не хочу помнить! Все, ребята, мне пора в корпус. Вон и сестра уже идет. До свидания.

Действительно, со стороны больницы приближалась медсестра. Она подошла и с улыбкой сказала:

—Извините, уважаемые посетители, но больному уже пора в палату, у нас начинается обед. Пойдёмте, Максим.

Юрист поднялся с помощью сестры и медленно побрел в сторону белого больничного здания.

—Глухой номер с ним разговаривать, — сказал дядя Гарик. — Ничего он нам не расскажет. Боится. Как я уже привел пример из классики, для Максима теперь «сильнее кошки зверя нет».