Место для жизни. Квартирный сюжет в рассказах - страница 39

Никогда, даже тяжело работая на стройке в молодости, Шайке так не уставал. Стариковские просьбы были по большей части мелкие и нетрудные, но приходилось с утра до ночи бегать с улицы на улицу, из дома в дом, вверх и вниз по лестницам, таская с собой тяжелый ящик с инструментами. Главное же, старикам было скучно, а Шайке и здесь быстро завоевал доверие и симпатию клиентов. И они непрерывно вызванивали его просто так, под любыми предлогами.

Особенно донимала его одна старуха, Хана, жившая со своей кошкой в старом доме в центре. Ишай, ты меня совсем забыл, говорила она басом в трубку, если он не звонил ей два-три дня. А у меня носок завалился за стиралку, мне не достать, приходи. И Шайке шел, нельзя было не пойти, склочные старики любили жаловаться начальству, а Шайке дорожил своим местом.

К тому времени, как Шайке добирался до Ханы, она успевала накрыть стол и даже сходить вниз, в кондитерскую, за свежими сладкими булочками. И, вытащив носок, Шайке никак не мог сразу уйти, должен был сесть, выпить кофе и побеседовать с разговорчивой Ханой.

— Скажи мне, Ишай, почему носки из стирки никогда не выходят парные? Ты можешь мне это объяснить? У меня уже набралось семь непарных носков, а куда же деваются пары? Загадка природы!

Или:

— Как ты думаешь, Ишай, отчего моя кошка толстеет? Я ее, можно сказать, почти не кормлю, а она все толстеет и толстеет!

Зная, что Шайке некогда, что он вот-вот уйдет, она начинала говорить все быстрее и под конец, когда он стоял уже в дверях, торопливо выпаливала:

— И еще ножка у стула качается!

— Это ты мне специально на выход приберегла? — спрашивал раздосадованный Шайке.

— А чем мне еще тебя удержать? — виновато отвечала Хана. — Чем я еще удержу нашего районного папу, такого молодого и красивого…

Скажем по секрету, чтобы не повредить репутации Шайке, что нередко, видя на экране своего мобильного телефона, что звонит Хана, он не отвечал на звонок. И в тот день, когда произошел взрыв у входа в булочную-кондитерскую, тоже хотел не ответить, но вспомнил, что старуха живет как раз в том доме, и устыдился. Ничего с ней, конечно, не случилось, он уже знал имена двоих погибших от взрыва обитателей дома. Но, понятно, шок, надо успокоить.

— Ишай! — рыдала Хана в телефон. — Ишай! Ох, беда, беда, Ишай…

— Да, Хана, беда. Но уже ничего не поделаешь.

— Да как же не поделаешь, Ишай! Надо ее искать!

— Кого ж теперь искать, — успокаивал Шайке старуху, слегка свихнувшуюся от шока. Она, видимо, говорила о погибшей соседке. — Ее уже нет. А ты ее лично знала?

— Да ты что? Что значит — нет! Здесь она, где-то близко должна быть. Надо только поискать, помоги, Ишай! Как я без нее?

Выяснилось, что имелась в виду вовсе не погибшая обитательница подвала, а кошка Ханы, выскочившая с перепугу в окно.

— Да ладно тебе, Хана, чего там искать! — засмеялся Шайке, увидев, что ничего серьезного нет. — Я тебе с любой помойки такого красавца принесу, только отмой да откорми!

Это надо же, думал с досадой Шайке, выключив телефон. Тут люди гибнут, а она — кошку искать! Так ей эта кошка важна. Да ясное дело, другого-то занятия в жизни нет, старуха ведь. И Шайке с удовольствием отметил, что самому ему до этого далеко. Вон сколько всяких дел, не оберешься.

Были, впрочем, и иного рода старики. Сдержанные, стеснявшиеся того, что утеряли свои привычные силы и вынуждены прибегать к посторонней помощи. Эти по пустякам никогда не звали. И именно потому, что они стеснялись и тем лишь подчеркивали, какие они старые и слабые, а он молодой и сильный, Шайке помогал им особенно охотно. А был один старый художник, который вообще никогда никакой помощи не просил. Более того, когда Шайке по собственной инициативе позвонил в дверь, художник не открыл. А Шайке как раз любопытно было бы заглянуть в его квартиру, именно у художников ему никогда не пришлось работать. Тот и на телефонный звонок не ответил, и вообще можно было бы подумать, что он уже скончался там потихоньку, если бы Шайке не встретил раз у дверей его помощницу, которая и объяснила ему, что художник жив, но очень занят своим делом. И Шайке заочно проникся к нему большим уважением. Поэтому теперь его было вдвойне жаль, что он погиб в теракте, хотя и не был подопечным Шайке.