Метафизика профессора Цикенбаума - страница 9
Мухотренькин уже бредит,
Ярко ночь горит звездой,
Дева рыкает медведем,
Муха катится слезой…
Изнасиловала девка,
Честь навеки отняла,
Мухотренькин прячет древко,
Но красавица мила…
Нежит Муху с наслажденьем,
Как ребеночка трясет,
Мухотренькин с уваженьем
Полюбить себя дает…
Так они и не расстались,
Девка в ЗАГС его внесла,
И с тех пор былую ярость
С ним в постели обрела…
Амулетов за городом
Амулетов вышел за город
И с девчонкой скрылся в полях,
Вместе с водкой и с песней веселой
Долго нежились в травке тела…
В поцелуях девчонка горела,
Амулетов дрожал в забытье,
Ее страстное легкое тело
Извивалось змеей по земле…
Вспышкой молнии грозное небо
Их вернуло из сладкого сна
И пушистая милая верба
Их скрывала вдвоем дотемна…
Боже мой! Я забыл твое имя! —
Амулетов шептал между ног,
Ночь безумная правила ими
И глядел с удивлением Бог…
Как двоими добытое счастье
Находило отзвук в душе, —
Они даже в безумном ненастье
Обитали в родном мираже…
Зарожденье новой жизни Амулетова
Амулетов спустился со склона
И с девчонкой поплыл по реке,
Ее страстно сжимая, влюбленный,
Ощущал это чудо в руке…
Обезумел совсем с чудной милой,
И в волнах к сокровенным местам
Их толкала безумная сила,
Будто пчел к сладким нежным цветам…
Даже ночью, когда бродят тени,
Они быстро плыли во мгле,
Озаренные страстным мгновеньем,
Находящим свой отсвет везде…
Так вот странно вдвоем и без мыслей
Они вскрикнули вместе в волне,
Пережив зарождение жизни,
Как движенье огня по земле…
Амулетов на юге – Цикенбаум в снегу
Амулетов с девой на юге
Замирает от сладостных нег,
Цикенбаум в неистовой вьюге
Зарывается с девою в снег…
Все мы в этом загадочном круге,
Наших чувств никогда не понять,
Мы с любовью тонем в подруге,
Чтоб вкусить много раз благодать…
Люди любят друг друга до смерти,
Ощущая, что жизнь это сон,
Веселясь, как безумные дети,
Они рвутся в ночной небосклон…
Тихим шепотом, стоном и пеньем,
Разгоревшимся в сердце огнем,
В страстном лоне растаявшей тенью
Все охвачены ласковым сном…
Валентинов денек Цикенбаума
Девы бродят по заре,
Пишут валентинки,
Цикенбаум на Оке
Скачет по тропинке…
Впереди идет деваха
И с оглядкой шепчет: бля!
Цикенбаум вроде ахнул
В середине февраля…
Достает бутылку водки,
Я же, милка, не монах,
Хочешь, выпьем по погодке,
А потом побудем в снах?!…
Ведь денек-то Валентинов,
Вроде день большой любви!
Ладно, наливай, скотина,
А потом мне страсть яви!
За бутылку ухватилась,
Лишь глоточек отпила
И ему дала на милость,
Выпей все, и я твоя!
Цикенбаум тут же выпил,
Враз с бутылки окосел,
И запел безумной выпью:
Как люблю я пламя тел!
А она его схватила
И давай скорей лобзать,
Эй, милок, где твои силы,
Уже пьяный, твою мать!
На снегу лежал профессор
И задумчиво шептал:
Валентин – святой агрессор,
Меня девой задолбал!
Весна профессора Цикенбаума
Опять профессор Цикенбаум
Девчонок любит в тьме весны,
И как кота кошачий маун,
Их дух его уносит в сны…
Пропадает в дыме чахлая столица,
А он тает на Оке в цветенье дев
И в нежных лонах бьется точно птица,
Проницая их могучей силой древ…
Осталось дев совсем немного,
Что будут ждать его объятий до зари,
Всех уведет безумная дорога,
Гипнотизер – профессор всех заговорит…
Прелестных тел волшебное мгновенье
И та же сладостная вечная стезя
Превращает его жизнь в стихотворенье,
По чудным лонам будто по волнам скользя…
Амулетов с девой на закате
Амулетов с девой плавал на закате,
Ока спокойно отражала свет,
Прекрасная и нежная без платья,
На поцелуй один раскрылась вся в ответ…
Тишиной одетое пространство
В воде скрывало жаркие тела,
Друг в друге ощутившие богатства,
Они вмиг вскрикнули, когда упала мгла…
И капля бесконечного растения,
Перерастающего долгие века,
Их забирала вместе с чувствами из времени,
Излучаясь лишь мечтой издалека…
Я подобрал мечту, бродя один вдоль берега,
И разглядел безумной страсти след, —
И вспышка глаз, и сердца взрыв как Эврика, —
Вернул мне на мгновенье сладость лет…
Цикенбаум, оглушенный сном
Цикенбаум оглушенный сном,
Вел дев куда-то славной чередою
Они роняли звон из всех окон,
Во сне их замок был омыт водою…
Сладко пела в колоколе медь,
На Цикенбауме девица полыхала,
Он продолжал в ночи отчаянно гореть,
И крик за криком рос под одеялом…