Метка тьмы - страница 8

Наши отношения были не достаточно близкими, чтобы помочь мне проинструктировать Томаса как обезопасить себя, и чтобы это не выглядело так, будто я бросаю его. Отчасти проблема была в том, что никому из нас не нравилось откровенничать, а не способствовало этому довольно грубое начало наших отношений. Ночью, когда он переселился ко мне, я, выйдя из ванной, обнаружила его обнаженное тело, развалившееся на моей кровати. Его волосы расстилались подобно чернильному пятну на моих белых простынях. Я стояла там, сжимая свое полотенце с Вини-Пухом и глазея на него в то время, как он вытянулся как тигр на моем пуховом одеяле во всем великолепии лоснящихся мускулов и пластичной грации. Он был полностью раскрепощен, и я могла увидеть почему; он точно не походил на страдающего от недоедания уличного мальчугана. Я никогда не спрашивала, сколько ему лет, но думала, что он моложе меня, и уж точно слишком юн, чтобы иметь тот специфический взгляд в его глазах.

Я была не в силах скрыть, что проследила за движением его руки с длинными пальцами, когда он провел линию вниз от соска до паха. Это было откровенной провокацией, и мне потребовалась секунда, чтобы прекратить пускать слюни и понять, что происходит. До меня, наконец, дошло, что таким образом он думал расплатиться за свою комнату, и что это для него в порядке вещей. На улицах нет такого понятия, как бесплатно, и когда я отказалась взять деньги, он предположил, что я хотела получить от него услугу другого рода. Я должна была попытаться объяснить, сказать ему, что всю жизнь меня использовали, и что я точно не собиралась делать ничего подобного с кем-то другим. Возможно, если бы я сделала так, то мы начали бы разговаривать и переступили через это. Но, к сожалению, вместо этого я пришла в ярость и выбросила его из спальни вместе с одеялом, которое я быстро накинула на него. Я не знаю, что он подумал обо всем этом, так как мы никогда не обсуждали той ночи. В конечном счете, мы пришли к более или менее комфортной обыденности, распределяя работу по дому, готовя и делая покупки как любые два соседа по комнате, но каждый из нас хранил свои тайны при себе. Иногда я ловила, как он наблюдает за мной со странным выражением лица, и решила, что он ждет, когда я брошу его, как все остальные. Я действительно ненавидела себя за то, что собиралась сделать это.

— У тебя работа закончилась раньше? — Он коснулся моей щеки, а я отшатнулась, желая оказаться как можно дальше от этих доверчивых глаз. У меня не было выбора, я должна была сделать это, но меня не радовала перспектива смотреть в его застывшее лицо, и наблюдать, как последки доверия к людям, которое с таким трудом возвращалось к нему, рушатся из-за меня.

— Нет. — Я переминалась с ноги на ногу, пытаясь придумать, как сделать так, чтобы это не прозвучало, как отставка. Он не был виноват, что моя жизнь спиралью смыта в унитаз. Снова.

— Я должна сказать тебе что-то очень важное, а ты должен выслушать и сделать так, как я говорю, ладно?

— Ты уезжаешь. — Я не знаю, как он узнал. Возможно, это отразилось в моих глазах. Скорее всего, ему приходилось видеть такой взгляд прежде.

— У меня нет выбора. — По взаимному согласию мы поднялись по винтовой лестнице черного хода на первый этаж, и вышли на мостовую. Не ахти какой вид, но, по крайней мере, здесь было более тихо. Воздух пах дождем, но сильный дождь заливавший центр весь день, временно поутих. И если поторопиться, то, возможно, я успею добраться до автобусной станции, не промокнув.

— Помнишь, я говорила тебе, что у меня были кое-какие неприятности некоторое время назад?

— Да, но ничего, о чем бы стоило волноваться сейчас. Я же с тобой. — Он улыбнулся, и мне не понравилось выражение его глаз. Я не хотела, чтобы он влюблялся в меня, не хотела, чтобы он скучал по мне. Черт, это никуда не годиться. Я решила отбросить дипломатию; она никогда не была моей сильной стороной.

— Скоро здесь объявится очень опасный человек, и мне необходимо исчезнуть прежде, чем ситуация станет критической.

Это объяснение не отличалось подробностью, но как сказать кому-то, что бандит-вампир, который воспитывал тебя, и которого ты изо всех сил старалась уничтожить, назначил награду за твою голову? Томас никогда не смог бы понять мира, из которого я появилась, даже если бы у меня было все время в мире, чтобы объяснить.