Метро 2035: Город семи ветров - страница 22
– Вот!!! Ты понял, что это значит?
Само собой, Виктор, тогда еще Витюшка, ничего не понял. И чего тут радоваться? Но послушно мотнул головой.
– Растения, они как люди, все видят и все замечают. Только не так, как мы. И реагируют медленнее. Любой цветок, деревце к свету потянутся, но только все это не сразу будет. А этот малыш реагирует моментально. И света ему надо совсем чуть-чуть. Понимаешь, что это значит?
Витя не понимал, поэтому помотал головой. Отец засмеялся.
– Эх, мал ты еще, да… А вот представь. Кто-то заблудился в пещере или авария какая. И ни фонарей, ни огня, и выход есть, а где он – никто не знает. А Огонек легко укажет путь!..
Мужчина поманил ребенка к себе.
– Иди-ка, что еще покажу.
А вот это было уже интересно: к столу с микроскопом мальчику подходить было строго-настрого запрещено.
– Вся вселенная когда-то возникла из одной маленькой клеточки. Поэтому все мы братья-сестры, и люди, и животные, и растения. Части одного мира. И если вдруг у человека получится соединить все эти части вместе, это будет совсем новый мир, без болезней и, наверное, без смерти…
Отец ушел из жизни очень рано. Все его исследования оказались никому не нужны, время было такое. Да и вообще, все это казалось смешным и несущественным. Как раз для номинации на Шнобелевскую премию. Отец вынести этого не смог, угас. Тихо и незаметно.
А самому Виктору потребовалось пережить Катаклизм, оказаться запертым под землей, попасть к Царице, чтоб однажды произнести: «Папа, а ведь ты был прав»…
Обидно было, что поделиться своими соображениями он ни с кем не мог. Кому это интересно? Пинцету? Или Люсинде? Да плевать они на все хотели.
И еще: ему катастрофически не хватало знаний! «Истина где-то рядом», вот только бы знать еще, как она, эта истина, выглядит и с чем ее едят. Пока же Виктор абсолютно не знал, с чего начать и что должно получиться в конце. Последнее его особенно раздражало.
Идея пришла неожиданно…
– Дим, а не хочешь со мной в город прогуляться?
– Ха, что, песики проголодались? Увольте, меня роль бифштекса не прельщает. Да и с моей ногой много не находишь.
– Собачек не бойся, я рядом буду, а меня они не тронут.
Не тронут, Виктор был в этом точно уверен. Как и в том, что сможет защитить попутчика.
– Нет, я сказал. Не пойду. Меня и тут неплохо кормят!
– Пойми. Мне очень надо. А одному идти, сам понимаешь, стремно. С группой? Так они меня только до места доведут, и по своим делам. А мало ли что?
– Тю-у… Да Витюшенька-то у нас испугался!
Знал бы сейчас Пинцет, сколько сил стоило Виктору не послать того ко всем чертям! Еще издевается, гад.
– Если скажу, что испугался, тебе легче будет? В городе не только зверушки неведомые, но и дома разрушенные, стены падающие. Страховка нужна. Мне просто обратиться больше не к кому, Дим.
– А что тебя вдруг на улицу-то потянуло? Не сидится на станции – запишись в отряд, экскурсии для наших, как его, это, сталкеров никто не отменял пока.
– Мне к себе домой заглянуть надо.
– Опа! Странный приступ ностальгии. Но это без меня, уж извини, и это мое крайнее слово!..
Слово оказалось совсем не крайним, и в конце концов здоровый авантюризм победил.
Ильич поначалу заартачился: как-никак, а Митяй – единственный на всю станцию доктор, и случись что с ним… Потом вдруг неожиданно согласился. Возможно, вспомнив про «квалификацию» этого самого доктора. Но с условием: до места они пойдут вместе с группой Волкова и возвращаться тоже будут вместе с ними. Короче, лучше и придумать было нельзя.
В путь вышли на следующий день, в сумерках. Им, отвыкшим от дневного света, дневное солнышко теперь было противопоказано.
– Караваев, не забудь: вверх не смотреть, голова отвалится.
– Да ладно, что я, неба не видел?
Конечно же, он не удержался. И тут же свалился на карачки, отбив колени и чуть не подавившись рвотными массами. Сдержался с трудом, только потому, что вымазаться по уши остатками ужина – перспектива незавидная.
Волков помог Митяю подняться, а потом еще какое-то время тащил его за собой. Пинцет, когда чуток оклемался и избавился от опеки сталкера, так увлекся разглядыванием постъядерного пейзажа, что чуть не отстал, за что получил увесистую оплеуху от одного из бойцов. Лазарев на поверхности был не новичок, но в этой части города никогда не был, поэтому тоже вертел головой в разные стороны.