Метро 2039. Приключения сумасшедшего - страница 16
Вмонтированный в пол внушительного полукруглого зала жёлтый купол, как я понял реактора, огораживало полуметровое ограждение выкрашенное красным.
Таблички с надписью «опасность» кричали, нет, били в набат. Куда! Не ходи, драпай отсюда, пока цел. Я бы так и поступил, но какая-то русская частичка души только рассмеялась в лицо страхам.
— Миша, распределительный щит!
Уверенность командира предала сил. Я сунул руки в карманы ветровки, нащупал в одном из них за порвавшейся подкладкой гранату. Оружие действительно придаёт уверенности. Мне давно стоило разжиться чем-то подобным, а не смотреть из года в год как обирают мои грядки своры оголодавших дармоедов.
— Док, помогите!
Саша отварил двухметровые створки в одной из стен помещения, внимательно изучая смонтированную на горизонтальных держателях электронику.
— Возьмите и Миши гостинец.
Я снова не понял юмора, но послушно пошёл к Михаилу. Они с Семёном держали под прицелом два выхода из реакторного блока, схоронившись за стеллажами, заваленными каким-то техническим хламом. Нет, мне действительно далеко до русских. Рождённый в американском раю, ни когда не сможет мыслить, как это делают в далёкой России. Разный менталитет, разные взгляды.
Я прошествовал мимо кричащих об опасности табличек, втиснулся в крохотное пространство между стеллажей. Место не ахти, но достать парней здесь вряд ли возможно. Массивные стойки, полки им подстать — идеальная позиция. Во всяком случае, положить с десяток моих сограждан русские смогут легко. Мне с трудом удалось пролезть между зелёной стеной и железными перемычками, не дающими стеллажам упасть. Почему проклятая бомба оказалась неисправной? Это место давно бы уже превратилось в мешанину радиоактивной породы, а мы б попивали вчетвером довоенный ром, припрятанный у меня в укромном местечке. Нет, судьба ещё та стерва.
Я кое как добрался до Мишки с Семёном разорвав об острый край рукав ветровки.
Чёртовы стеллажи, куртку за год до войны мне купила Клара, я берёг её, даже стирал пореже.
Гостинец, врученный Мишей оказался круглым, плоским и довольно увесистым, размером с ладошку. Каким-то внутренним чутьём я понял — вещь убойная. По периметру выпуклости металлических ромбиков, посередине крохотный дисплей с дюжиной квадратных кнопочек под ним.
— Бомба, — осенило меня.
— Она самая, док, — не сводя с дальнего угла зала, подтвердил Саша. — Рванёт на славу. Рядом едва заметно улыбнулся Семён, погладил цевьё калашникова.
— Разнесёт к чёртовой матери.
Я понял, что к чёртовой, не дурак. Кругляш при скромных размерах, скорее всего, имеет убийственную начинку. Аккуратные ромбики на боку вышибут мозги любому. Сюрприз будет что надо. Вот только мысль, что мы несколько опоздали, не покидала. «Гостинец» надо было подложить Санчесу давно, ещё до войны, бомбу или пулю между беспринципных мексиканских глазёнок. Может тогда, и остались бы живы сотни моих друзей, Клара, миллионы несчастных сгинувших в ядерном кошмаре.
Я снова как крот пролез за стеллажами, рванул мимо красного ограждения реактора к Саше. Ноги волочились как-то устало, пыльные носки ботинок предательски спотыкались. Не удивительно, я прошёл через такое, что другим и не снилось. Незабываемое приключение. Усталость сковывала мышцы, даже небольшая на вид бомба казалась непосильной ношей. Сейчас бы лечь, забыться, дремануть пару часиков. Я кое-как добрался до колдовавшего в распределительном щите Саши, с удовольствием отдал ему смертельный кругляш.
— Спасибо, док!
Его слова показались мне какими-то тягучими, словно кто-то крутанул регулятор скорости воспроизведения отцовского кассетного диктофона. В детстве я часто забавлялся слушая искажённые примитивным устройством заунывные диалоги матери или сказанные в бешенном темпе нравоучения отца. За это мне частенько влетало, но что не сделаешь, ради того чтобы пошалить. То золотое времечко давно сгинуло за чередой событий. Как повезло моим родителям, что они не дожили до наших дней, не увидели, во что превратился мир.
Я отошёл на пару шагов, дальше ноги не шли. Движения русского казались подстать голосу. Я подметил: как вяло он забрал у меня «гостинец», что-то нечленораздельное пробурчал в ответ. Дышалось Сашке тяжело, будто за ним гналась свора президентских телохранителей. Руки тряслись, капельки пота покрыли лоб.