Метро - страница 24

Катя знала, что выглядит сногсшибательно, особенно в обтягивающих джинсах-скинни, в ярком свете натриевого фонаря.

Она снова бросила взгляд на машину, и на этот раз ей показалось, что «Тойота» стала ближе примерно на метр.

Что за шутки, подумала девушка и медленно пошла вдоль Шоссе в сторону кинотеатра «Факел», ощущая как в сумочке вибрирует «айфон».

Пройдя метров двадцать, Катя остановилась возле трамвайных путей, чуть в стороне от входа в подземный переход, чтобы не мешать опаздывающим пассажирам, и без того вынужденно толкающимся в узких проходах, оставленных бетонным блоком, который городские власти установили после атаки автобусного террориста.

Кате решительно не нравилось последнее направление ее мыслей, но стоило признать – ведь она не впервые ссорилась с матерью, а потом жила пару дней у Димы и возвращалась. Да, прежде не было такого настроя, но ведь, кроме этого настроя, ничто не отличало ее жизнь от прежней. Пока ничто.

Все-таки чего-то Катя не понимала в этой жизни. Она получала множество предложений открытых и завуалированных и порой соглашалась на них. Мужчины были совершенно разными – молодыми и старыми, состоятельными и не очень, обходительными и брутальными, добрыми и опасными, толстыми и худыми, разных рас и национальностей. Один из них, по имени Вадим, неожиданно всплыл в памяти. Почему именно он? Быть может, потому, что, несмотря на возраст, он выглядел как Том Харди? Или дело во взгляде, в котором можно утонуть? Или в голосе, от которого бросало в дрожь. Или дорогом суперкаре.

Он был одним из немногих мужчин, на предложение которого она согласилось и провела с ним ночь в квартире, явно подготовленной для подобных встреч. На прощание он сказал, что не прочь увидеться еще раз. И даже готов предложить ей нечто большее. Он не сказал ей об этом прямо, но она его поняла. Она могла бы уточнить, но ей помешала какая-то внутренняя неуверенность. Она не была уверена, что до конца понимает правил игры. Вадим умел говорить и вести себя так, что многое становилось понятным, при этом он никогда не говорил о своих желаниях и предложениях откровенно.

Что ж, может, пришло время позвонить ему и спросить, что он тогда имел в виду? Возможно, пришло время попытаться усвоить новые правила игры? С чего-то ведь нужно начинать. Настроение Кати вновь улучшилось.

Да, не стоит сейчас заморачиваться. У нее еще два выходных дня, которые она весело проведет с Димой. А в среду, в обеденный перерыв на работе, напишет Вадиму в вотс апп.

Пожалуй, не так все плохо, да и дело ли только в Вадиме. Как говорила Тоня, ей надо чаще вступать в коммуникации. Возобновить посещение фитнес-центра, где много приличных мужчин. Как же иначе распорядиться тем, чем наделила тебя природа и что усовершенствовано в спортзалах и салонах красоты? Как еще проложить путь к платиновым картам, брендам, машинам и квартирам премиум-класса? Только используя свою силу, а сила Кати заключалось в ее гипнотической сексуальности, подтверждение которой она видела каждую минуту в мутных взглядах глазеющих на нее мужчин.

Катя глянула на Шоссе и что-то неприятно кольнуло в груди –грязная «Тойота Камри» снова стояла неподалеку. Здесь припарковаться ближе мешали трамвайные пути, и машина нагло встала на разметке троллейбусной остановки.

Со стороны пассажирского окна, приоткрытого на пару сантиметров, вытекал уносимый ветром сигаретный дым. Значит в машине как минимум двое. Как это нелепо, подумала Катя.

Зачем они следуют за ней? Чего хотят? Познакомиться? Это неудивительно, но неужели они действительно думают, что такая девушка, как она способна запрыгнуть в прокуренную грязную машину к незнакомцам.

К тем, кто плюет на закон.

Развивать эту мысль Кате не хотелось. Пора было спускаться в метро. Она повернулась, и прямо перед собой увидела лысого смешного мужичка, похожего на папу Карло из фильма про Буратино. Низкорослый мужичок с подвижным лицом очевидно уже какое-то время стоял у перехода и глядел на Катю, в ожидании, когда она обернется, потому что его театральный жест, выглядел заготовленным. Мужичок, очевидно подвыпивший, выглядел совершенно безобидно. Он изобразил, будто ослеплен красотой Катерины. Его добродушное артистичное лицо гримасничало так легко и подвижно, словно он всю жизнь занимался пантомимой.