Мэв - страница 17

— Уважаемая Мэв, Громовая ведьма! Вот уж не ожидал встретить такую знаменитость в этой глуши! Куда путь держите? Устали, наверное? Пройдемте к костру, как раз подошла походная каша! Наш повар просто мастер, не пожалеете! А что…

И далее в том же почтительном стиле. Причем говорил так быстро, что я едва успевала пару слов вставить. Мда. Этот тип любого заболтает. Я бы тоже купилась, если бы не дар эмпатии, через который я прекрасно видела, что в душе этого человека не было ни грамма тех доброжелательности и почтительности, которыми он так щедро сдабривал свой голос.

По пути через напряженно застывший лагерь к центральному костру, я вдруг остановилась и в удивлении уставилась на одну из клеток. Вообще, сам лагерь представлял собой полянку с родником в центре, по периметру которого выставили телеги с вещами и клетками рабов на манер стен. Вот возле самой крупной клетки я сейчас и замерла, разглядывая запертое там существо.

— О, уважаемую Мэв заинтересовала тавра? Точнее, это кентавра. Молодая, сильная и здоровая. Мы купили её в степях у сородичей и сейчас везем на продажу. Если желаете, я могу рассказать о культуре…

— Я желаю её, — повернулась к замолчавшему на полуслове торговцу. — Сколько?

— Эм… — торгаш растерялся лишь на секунду, но тут же сработала профессиональная деформация и он начал заливать про то, в какую сумму ему обошлась покупка, содержание и доставка этой тавры, но в итоге под моим раздраженным взглядом и начавшими пробегаться по одежде молниями, этот тип сдулся и просто назвал цену. — Две сотни серебряных. Столько я заплатил сам.

— Угу… — я прикинула в уме и достала из сумки один из кошельков, который и кинула работорговцу. — Пять золотых в общей сложности. Открывай клетку.

— А вы уверены? — торгаш уже откровенно занервничал. — Она… довольно норовистая.

— Уверена, — хмыкнула на это. — Открывай.

Торговец лишь печально вздохнул и дал отмашку паре охранников, которые уже стояли возле клетки. Те медлить не стали и быстро открыли замок, после чего сняли засов. Едва парни отскочили, как дверь клетки распахнулась от резкого удара копытом и на волю вышла кентавра весьма мускулистого и воинственного вида, которая гневно посматривала вокруг. Пройдясь к нам гордым шагом, тавра остановилась в трех шагах и скрестила руки на могучей груди, глядя на меня сверху вниз как на вошь какую-то.

— Я тебя купила, — констатировала для неё факт. — Ты — моя слуга. Будешь служить?

— Нет, — чуть дернула она верхней губой.

— Даже если я пообещаю помочь тебе вернуться домой и дать свободу?

— Сигиль Нуэ и так свободна! — резко выкрикнула конебаба и попыталась заехать мне копытом в лицо.

К чему-то подобному я была готова, так что выпад тавры встретила мощная молния… которая лишь отбросила её на пять-шесть метров назад! А она еще и на все четыре ноги приземлилась!

Взревев, Нуэ покрылась фиолетовой дымкой и попыталась набрать разгон для атаки, но приняла на внушительную грудь поток молний… и все равно продолжала идти вперед, переставляя сводимые судорогами ноги! А ведь у меня в этот прием уже объем трех полных резервов улетел! Впрочем, какой бы стойкой она ни была, но всему есть предел. И он настал как раз в шаге от меня, когда ноги окончательно подвели тавру и та вместо удара начала просто заваливаться вперед, прямо навстречу моей вскинутой руке с разгорающейся плазменной дугой.

— Уф, — устало выдохнула, глядя на дергающееся в конвульсиях тело и лежащую отдельно от него голову. — Чуть не затоптала, кобыла окаянная.

Впрочем, причина подобной стойкости была мне прекрасно известна. Именно из-за неё я не прошла мимо лагеря, а также выкупила эту скотину.

Подойдя к голове тавры, подняла её за короткие волосы и полюбовалась на торчащий с правой стороны макушки витой бараний рог. Белый такой. Красивый.

Демонический.

Забрать трофей было просто — оказалось достаточно положить руку и пожелать, как тот отсоединялся от мертвой головы. А уже в моей ладони рог преобразовался в знакомое костяное ушко, копия которого сейчас торчала у меня среди волос.

Выкинув голову и спрятав трофей в карман, я огляделась. Работорговцев видно не было — умные люди свалили подальше при первых же вспышках молний. А вот рабам из клеток бежать было некуда, так что те жались в углы и смотрели на меня дикими глазами.