Мэйфейрские ведьмы - страница 7

Священник в ужасе отпрянул, полагая, что столь страшные обвинения не более чем бред умирающего, ибо многие годы этот святой отец восхищался графиней и жил за счет ее щедрот. Однако старая графиня приподняла сына за плечи и, усадив поудобнее в подушках, велела:

– Говори, сын мой.

– Ведьма, вот кто она и кем всегда была. Она сама во всем мне призналась, коварно околдовывая при этом, притворяясь невинной молодой невестой и плача на моей груди. Хитростями и уловками она привязала меня к себе и приобщила к своим злым деяниям. Еще в Шотландии, в городке Доннелейт, мать обучила ее черной магии и там же впоследствии была сожжена прямо на глазах у дочери.

Своей жене, которая, рыдая, стояла на коленях у его постели, закрыв лицо руками, граф крикнул:

– Дебора, ты видишь мои мучения! Во имя Господа нашего, ответь мне! Ты спасла жену пекаря, ты спасла дочку мельника – почему же ты не хочешь спасти меня?

Граф впал в такое неистовство, что священник не смог дать ему последнего причастия, и граф умер, изрыгая проклятия. Воистину ужасная смерть.

Едва закрылись его глаза, графиня словно лишилась разума: она звала мужа, заверяла его в своей любви, а затем как мертвая рухнула на пол. Дети – сыновья Кретьен и Филипп и дочь Шарлотта – бросились к матери, пытаясь утешить ее и привести в чувство, но она продолжала лежать в полном оцепенении.

Однако старая графиня запомнила последние слова сына и времени даром не теряла. Она тут же направилась в покои Деборы и обнаружила в шкафах не только мази, отвары и прочие лечебные снадобья, но и некую странную куклу – грубо вырезанную из дерева, с костяной головой, на которой были нарисованы глаза и рот, а сверху приклеены черные волосы с вплетенными в них маленькими, вырезанными из шелка цветочками. Старая графиня в ужасе швырнула куклу на пол, уверенная, что та может быть предназначена только для совершения злых деяний, – слишком уж она походила на кукол, которые крестьяне вырезали из рога для своих древних обрядов в праздник костров^>{1}, против чего всегда яростно выступали священники. Открыв другие шкафы и ящики, старая графиня увидела неисчислимое количество драгоценных камней и золота – россыпью, в шкатулках или в шелковых мешочках; все это богатство, по словам старой графини, невестка намеревалась украсть после смерти мужа.

Дебору немедленно арестовали, а старая графиня повела внуков на свою половину, дабы объяснить им суть и природу неожиданно открывшегося страшного зла и побудить их выступить вместе с ней против матери-ведьмы, тем самым избавив от опасности собственные невинные души.

– Только ведь все прекрасно знали, – добавил сын владельца постоялого двора, самый разговорчивый из всех собравшихся, – что драгоценности принадлежали молодой графине и что она привезла их из Амстердама, где была замужем за богатым человеком, но потом овдовела. А наш граф, до того как отправился на поиски богатой жены, помимо приятной наружности имел за душой лишь отцовский замок и землю и щеголял в потертой одежде.

Ты даже представить себе не можешь, Стефан, как больно ранили меня эти слова. Но будь терпелив, а я продолжу свое повествование.

После заявления молодого человека со всех сторон послышались горестные вздохи.

– Графиня всегда была щедрой и не тряслась над своим золотом, – сказал один из присутствующих. – Она не отказывала в помощи никому – достаточно было только прийти к ней и попросить.

– Нет сомнения, она – могущественная ведьма, – заметил другой. – Иначе как смогла бы она подчинить себе столь многих людей, в том числе и графа?

Но в тоне говорившего не было ни страха, ни ненависти.

Стефан, у меня голова шла кругом.

– Выходит, деньги теперь находятся у старой графини, – констатировал я, отчетливо понимая истинную причину старухиных козней. – Но умоляю вас, скажите, что сталось с той куклой.

– Исчезла! – хором, словно на литании в соборе, ответили мои собеседники. – Исчезла…

Однако Кретьен поклялся, что уже видел это чудище и знал, что оно от сатаны, а также свидетельствовал, что мать разговаривала с куклой точно с идолом.

Затем собравшиеся вновь зашумели и загалдели все разом. Их пылкие речи сводились к тому, что еще до знакомства с графом прекрасная Дебора почти наверняка умертвила своего амстердамского мужа, ибо именно так поступают все ведьмы, а кто станет отрицать, что она ведьма, после того как открылась правда о ее матери.