Меж двух огней - страница 38

Он вышел на залитую солнцем улицу и закурил. Ему необходимо было подумать. Ответ заключался именно в том детском стишке, в этом Стрейкен был уверен. Иначе зачем отец столько раз повторял его, желая, чтобы Стрейкен выучил стишок наизусть? Иначе зачем отец взял с него обещание никому никогда его не рассказывать?

Стрейкен улыбнулся и глубже затянулся «Кэмелом». Ему всегда казалось, что стишок на самом деле довольно дурацкий, с многочисленными повторами и плохо выдержанным размером.

Фрагменты стали складываться в целостную картинку. Стрейкен почувствовал слабость — может быть, легкий солнечный удар. Банбери-Кросс может означать перекресток Банбери: точка, где координаты запонок пересекаются. Это не простое совпадение, что в месте схода координат оказалась статуя на прекрасной белой лошади. Стрейкен не знал, что все это значит, но в одном он был уверен абсолютно точно — в стихотворении содержалась какая-то загадка.

Первое (и последнее) четверостишие он встречал в книгах и раньше, так что тут он был уверен — этот стишок написан не специально для него. Но вот по поводу второго такой уверенности не было. Оно отличалось от других частей и не входило в состав оригинального стихотворения. Теперь он понял, что это четверостишие его дед придумал сам, рассказал его отцу, а отец — Стрейкену. Во втором стишке находится ключ. Он даже вспотел от волнения.

Стрейкен снова зашел внутрь, стараясь вести себя естественно перед камерой. Лошадь была прекрасна. Мускулистая и бесстрашная. Что ему с ней делать? Попытаться забрать? Так она слишком тяжелая, будет много шума, потому что сработает сигнализация, и его арестуют прежде, чем он успеет сделать хоть шаг.

Не сильно-то он продвинулся. Из-за жары у Стрейкена разболелась голова. В любом случае ему нужно было время подумать в более располагающей обстановке, лучше с кондиционером. Хоть его прекрасная дама и верхом, далеко она не уедет. Сейчас только полдень, у него много времени, чтобы узнать о ней побольше.

Стрейкен двинулся обратно по причалу, раздумывая о том, что свое имя он получил благодаря этому стишку. Он сам не знал, что чувствует по этому поводу. Что же, могло бы быть хуже.

Он задумался о том, что первые шесть лет его жизни были подготовкой именно к этой минуте. Насколько было бы проще, если бы отец сказал ему ответ, а не заставлял разгадывать загадку самому. Но в этом заключалась стратегия безопасности его отца. Не все так очевидно и просто. И у Стрейкена должен был быть свой секрет на тот случай, если запонки попадут в плохие руки, руки людей вроде Молли или Верховена.

«Эд поймет». А может и нет. Стрейкен поднял руку, останавливая такси. Он велел водителю отвезти его к национальной библиотеке.

Национальная библиотека и архив располагались в здании с медной крышей, на краю парка «Форт-Каннинг», по другую сторону реки Сингапур. Снаружи здание не выглядело очень большим, но когда Стрейкен попал внутрь, он понял, что ему понадобится помощь.

Он взял билет с номером своего места в очереди. Пришлось ждать пятнадцать минут, пока он высветился на экране. Стрейкен не был в библиотеке со школьных лет и чувствовал себя неловко в окружении такого большого количества книг. Его стихией были цвет и композиция, а не слова.

Он обменял паспорт на временный читательский билет на вахте. Библиотекарь никак не хотел реагировать на его вопрос.

— Вначале заполните бланк запроса.

— Но я не знаю, чего именно хочу, — ответил Стрейкен, — мне не нужны какой-то отдельный автор или название.

— Нет запроса — не будет книг. — Библиотекарь даже не поворачивался в его сторону.