Между двух огней - страница 56
– Да уж.
– Каждая группа камней – со своего месторождения. Точно разведанного, и оцененного по объему добычи. Ну и кимберлитовая трубка, про которую сейчас никто не знает. Опять же с точно оцененным потенциалом добычи. Это, по сути, готовые прииски. Эта информация продается.
Господин Тейманис хмыкнул.
– У вас здесь камней на несколько миллионов. Информация, как я понимаю, стоит не дешевле?
– Объем добычи предполагается порядка двухсот-трехсот миллионов карат.
– Вы не боитесь, что узнав о вашем предложении, возможный покупатель сам найдет место?
– Абсолютно не боюсь. А вообще, я думал, что вашу общину заинтересует такая покупка. Потому что Де Бирс не лучший партнер для вас.
– Давайте сделаем так. Я, до завтрешнего полудня, оценю ваши камни, и кое с кем переговорю. И потом мы опять с вами встретимся.
– Хорошо. До завтра мы не ищем других партнеров.
– Оставьте эти штучки, господин Кольцов. Агента в этом вопросе лучше чем я вам не найти!
– Так докажите! Пять процентов от сделки – достаточный стимул?
Он поперхнулся. В такого рода сделках посредник получает редко больше процента.
– А почему спешка?
Он все правильно понял. Сидеть и ждать пока созреет покупатель можно долго.
– Я повторю предложение. Мы готовы продать нашу информацию вашей общине. И не будем интересоваться за сколько вы её перепродали.
– Господин Кольцов!
– Называйте меня Иван Никитович. А господина Мейделя – Яков Карлович.
– Иван! А ваша бабушка, она не из наших?
– Гм. Бабушки – точно нет. Но мы с вами из России. Так что за далекую пра-пра-пра-пра бабку никто не поручится. Впрочем, как и за ваших пращуров. Или вы твердо уверены?
– До завтра, господа.
И мы пошли обедать.
– Кольцов. Если принять его слова во внимание, то в твоем поведении многое становится понятным.
– Оставьте барон. Это трудно – сознавать, что кто-то умнее. Но попробуйте.
– Ладно, поехали в порт. Таможенник обещал за пятьдесят фунтов привезти Аленушку на катере.
– Вот, Яков. Как ты до сих пор по миру с протянутой рукой не пошел?
– А теперь-то что не так?
– Эх. Вот посмотри на меня. Бегемота застрелил ты?
– Да!
– Торговал им Мбенге?
– Да!
– А подарили её мне, и, что важнее всего – бесплатно!
– Вот значит как!
– Да-да. Но самое приятное, что вы, барон, вынуждены тратится и прилагать усилия. И, главное – что?
– Что?
– Я ни копейки на это не потратил. И вы, Яков Карлович, собираетесь меня шантажировать?
– Так говоришь прабабушка русская была, Кольцов?
Глава 21
Я понимаю тех, кто тоскует о войне. Простая, понятная жизнь. Приправленная адреналином реальной игры со смертью. Тут – наши. Там – враги. И никаких сложностей гражданского существования. Ни хворающих детей, ни жены мечтающей о шубе. Ни корпоративных интриг, где непонятно где свои, где чужие. Я знавал многих, кто на войну подсаживался. Ну а что? Жрать всегда дадут. Выпить и потрахаться – в наличии. И никаких проблем. А если убьют, то и вовсе не о чем переживать. Ну, не повезло. И статус героичного мужчины, который, пока остальные влачили жалкое прозябание, рисковал жизнью. Не говоря об адреналиновой наркомании, которая человека выжигает нафиг.
Помнится, я про это посмотрел гениальный американский фильм. «Повелитель бури». Сюжет, на первый взгляд, примитивен. Горячая точка. Военное присутствие. Чувак служит сапером. Разминирует. А вокруг смерть, которая косит не разбирая. Но героя раз за разом проносит мимо. И каждый раз – в общем-то случайно. И парень, сначала не отдавая себе отчета, а потом все более осознанно начинает эту игру. Каждый раз угадывая, единственно верное решение. И парня корежит. В отпуске он не находит себе места. Потому что банальный житейский выбор гораздо сложнее, чем судьбоносный военный. И герой впадает во вполне экзистенциальную тоску перед полками супермаркета. Потому что сто сортов кофе. И молока шестьдесят сортов. И десяток сортов сахара. И если ты ошибешься, то все равно попьешь кофе с молоком и сахаром. Не говоря о более существенных вопросах типа, куда ехать загорать? Там хорошо но дороговато, а там отстой но скидки, но можно и вовсе поехать порыбачить. И чувак, вполне искренне проклиная мироздание, войну, которую он ненавидит, общество, считающее его опасным типом, едет опять воевать. Туда, где выбор смертелен, но, в конце концов, максимально прост – красный провод? Или зеленый?