Между двух огней - страница 14

– Ну вот! – обрадовался Андрей. – Завтра я тебе одиночество скрашу, слово даю. Продукты и напитки с меня.

Перспектива отсидеться у друга за городом ему понравилась. Самое время слинять из города, пока тут страсти улягутся.

Воодушевленный, он позвонил младшей сестренке и, проконсультировавшись с ней, купил тостер и миксер, о которых мама, оказывается, давно мечтала. В три часа дня Андрей с покупками и охапкой любимых маминых пионов вошел в знакомый с детства двор, где все было родным и милым, от трещин на асфальте до выщербленных ступеней в подъезде. Прозвучал мелодичный звонок, и Андрей окунулся в облако запахов восхитительной домашней кухни, по которой он, по правде говоря, скучал не меньше, чем по родителям.

Отец по случаю торжества надел белую сорочку с галстуком и темно-синие брюки от старого костюма, его белые волосы стояли торчком, лицо было выбрито так гладко, что блестело, как накремленное. Мама вышла в темно-фиолетовом платье, делавшем ее похожей на театральную актрису перед премьерой. Сестра Катя выглядела так, как выглядит любая красивая двадцатилетняя девушка, когда находится в хорошем настроении и не удручена какими-то своими молодежными проблемами. Волосы, собранные на макушке, лихо мотались туда-сюда при каждом повороте головы, а происходило это постоянно, так как Катя была девушкой бодрой и проворной, как белочка.

– Сегодня посидим по-семейному, – пояснила мама, пряча лицо в душистые пионы. – Родственников и друзей мы решили собрать в ресторане, завтра.

– Банкет на сорок персон, – отрапортовал отец. – Ты, Андрюша, тоже приходи, мы будем рады.

– Завтра я за город еду, – пояснил Андрей с чуть виноватой улыбкой. – Рыбалка, шашлыки. Давно обещал другу вырваться. Так что…

Он развел руками.

– И Катеньке тоже некогда, – вздохнула мама. – Все никак не определится со своими ухажерами.

– Мама!

– Что «мама»? Ты вчера во сколько домой явилась? Я не спала, я слышала.

– Два часа ноль пять минут, – уточнил отец. – Утра.

– Я взрослая, – упрямо произнесла Катя. – Что же мне, по вечерам с вами у телевизора сидеть?

– Ну уж прямо: у телевизора, – возразила мама. – Мы с папой и книжки читаем, и кроссворды разгадываем.

– Я ноутбук наконец освоил, – похвастался отец.

– В перерывах между передачами, – поддела Катя. – Или в рекламных паузах.

– Ладно, будет тебе! – осадила ее мама. – У меня, между прочим, праздник. Так что милости прошу к столу.

И застолье началось. Каких только блюд там не было! И буженина, и запеченная в ее жиру картошка, и селедочка, и огурчики, и грибочки, и всякая прочая вкуснятина, от которой оторваться было невозможно. Дамы пили кагор и ликеры, мужчины угощались армянским коньяком, который оказался не таким уж скверным на вкус, как Андрей опасался. Возможно, и настоящий. И обжигающе-крепкий.

Тосты постепенно иссякли, родители попытались плавно перевести беседу в политическое русло, но Катя решительно заявила:

– Ой, только про это не надо. Уже тошно от этих новостей! Каждый день жужжат, жужжат, а на самом деле ничего не происходит. Тот заявил, этот пообещал, те пригрозили. А по выходным, заметили, молчок? Потому что все эти говоруны отдыхают, и сообщать нечего. То слониху в зоопарке покажут, то счастливую тройню.

– А обзоры новостей? – возразил отец. – За неделю. Вдумчивые, обстоятельные. Мы с Любой не пропускаем.

– И о чем вам рассказывали в прошлое воскресенье? – поинтересовался Андрей, высасывая мякоть соленого помидора.

– Как о чем? – Отец наморщил лоб. – Кризис, инфляция.

– Израиль ракетный удар нанес, – подсказала мама. – И протесты были, не помню где.

– На вашу жизнь это как-то повлияло? – поддел Андрей.

Родители переглянулись.

– Все ясно, – печально произнесла мама. – Мы с тобой, Валера, старые, отсталые люди. Ничего не понимаем в жизни.

– Если человек не интересуется политикой, то политика интересуется им, – грозно провозгласил отец.

– Давайте за маму, – поспешил сменить тему Андрей. – За тебя, мамочка. Ты самая молодая, самая красивая и лучшая хозяйка на свете.

– Но не умная, – поджала она губы.

– Очень умная! – воскликнули Андрей и Катя в один голос.