Между двух огней - страница 11

– Стив говорит, он высокомерный и заносчивый тип. У них разница всего три года, но Иден всегда считал своим долгом поучать Стива, командовать им. Это отразилось на карьере Стива. В нем постоянно поддерживали чувство, что…

Джина замолчала и вдруг просияла: на деревянной лестнице слышались шаги.

– Это он! Как рано! – с ослепительной улыбкой воскликнула девушка.

Блеск в глазах, живость, с которой она принялась поправлять выгоревшие на солнце волосы, говорили о царившем в ее душе счастье. В это мгновение Ханна забыла все свое раздражение, недовольство и тревогу, ее охватило ощущение, что эта пара пронесет любовь через всю жизнь. В дверном проеме появилась высокая мужская фигура, и Джина бросилась в объятия Стива.

Я ожидала большего, взглянув на младшего Хартфилда, подумала Ханна. Она деликатно отвернулась от целующейся парочки и допивала чай. Стив не так уж хорош собою, мелькнуло у нее в голове, и вдруг она с ужасом поняла, что на самом-то деле он даже очень красив, только совершенно не похож на Идена. Никто никогда не принял бы их за родных братьев. Вот, правда, почему хирург Иден Хартфилд вдруг стал для нее идеалом мужской красоты, Ханна не удосужилась поразмыслить.

Минута-другая – и знакомство состоялось. Теперь Ханна могла повнимательнее приглядеться к Стиву. Он был пониже Идена, но крепче, шире в плечах, на руках и груди бугрились мускулы. Густые, цвета спелой пшеницы волосы обрамляли лицо, резковатые черты которого наводили на мысль об упрямстве и слабоволии одновременно. Единственное, что было у них с Иденом общего, – это глаза. Голубые, пронзительные, пытливые. В их глубинах и утонула Джина.

– Так обидно, но Ханна побудет у нас только до воскресенья, – сообщила девушка.

– До воскресенья? И все? Может, все-таки передумаете? – обратился Стив к Ханне, но интерес его был наигранным. На самом деле он воспринял это с облегчением.

– Боюсь, не смогу ничего сделать, – продолжая наблюдать за ним, сказала Ханна. В глазах его светилось беспокойство, на лице были написаны досада и внутреннее нетерпение, горьковатой усмешкой кривился рот… Ничего этого в Идене Хартфилде не было.

– Понимаю, – кивнул Стив. – Вам же надо устроиться, прежде чем вы начнете работать. Подыскать жилье, например…

– Жилье? Ханна может перевести на себя документы на аренду моего дома! – воскликнула Джина. – Как мы сразу об этом не подумали? Я туда возвращаться не собираюсь, – сказала она и со счастливой улыбкой прижалась к Стиву. Он ласково обнял ее, но быстро отошел.

Она ему небезразлична, лихорадочно думала Ханна, но достаточно ли этого?.. Да, эта пара оказалась в чертовски сложной ситуации, но Ханна готова была поклясться, что серьезности своего положения ни Стив, ни Джина не сознавали. Что дальше? Развод с Салли? Дележ имущества? Опека над собственными детьми? А что будет с будущим его ребенком?

– Сегодня мы говорили с Иденом, – сообщил Стив. – Он звонил. Вот откуда мне известно о вашей работе, Ханна. Поздравляю! Новый ожоговый центр – это действительно успех. Наверное, в Лондоне вы получили блестящие рекомендации.

– А ты как думал! – с гордостью вмешалась Джина. Имя Идена Хартфилда снова выскользнуло из разговора.

Братья, наверное, «славно» побеседовали. Наверняка Иден говорил о Салли, наверняка не скрывал своего гнева, но Стив не упомянул об этом. Более того, он просто отодвинул от себя неприятную тему, притворился, что свободен как ветер. К Джине тоже относился беспечно, даже не хотел, чтобы она искала себе работу. Небось уверен, что девчонка побежит за ним на край света.

По ходу «семейного» вечера это впечатление усиливалось. «Молодые» вели себя как дети. Стив увлеченно готовил десерт из свежих фруктов, Джина возилась с соусом и закусками. С кухни доносились их смех, шепот, воркование. Несмотря на радость от долгожданной встречи с сестрой, Ханне было неуютно. Она сидела на диване, покрытом шелковой расписной накидкой, и рассеянно листала журнал.

– …Еще лимон!

– Еще?!

– И добавь имбиря.

– Ну уж нет.

– Хорошо, тогда паприки.

– Я вижу, этому салату конец…

Их добродушные препирательства, шутки еще больше угнетали Ханну.