Между мирами - страница 23
Стоя перед эскизами свадебного платья Леи, Рэй осторожно исследовала настроения окружающих. Видела печаль тех, кто помнил Лею при жизни, любопытство детей и подростков, которых привели родители. Злость на Первый Орден.
- Крифф, нелегко ей пришлось… сначала исправляла то, что натворил отец, потом подчищала за сыном, - раздался за спиной мужской голос.
- Тут не только сын, - возразил ему женский. – В Ордене и без него хватало любителей Империи – вспомни центристов в старом Сенате. Хорошо, что ему было далеко до Вейдера: после смерти Сноука Орден пошел под хвост нерфу.
-Будь я джедаем, сказал бы, что в нем проснулся свет.
- Ты не джедай, милый, и Сопротивление об этом уже сообщило. Мог бы быть просто джедаем или пилотом, как отец – и нет проблем. Я всегда считала, что политик в семье должен быть один.
Разговор иссяк. Рэй стояла затаив дыхание и чувствовала, что Бен уязвлен очередным сравнением с Вейдером и словами о пилоте. За ними, как по цепочке, потянулись темные воспоминания о Палпатине, страхе Люка, зависти других учеников и ужасе, который испытал Бен, когда все они, включая его друга Тая, погибли. И Тьма, всегда караулившая неподалеку, пообещала покой и безопасность… но причинила новую боль.
- Бедный, бедный мой… - шептала Рэй, поглаживая рукой под плащом воздух и представляя его руку. Она уже знала, что это не Бен уничтожил храм джедаев. Он стоял и беспомощно смотрел на то, что сделали молнии Палпатина, а прибывшие джедаи приняли его за убийцу и бросились в погоню, которая привела его к рыцарям Рен.
«Сюрприз: я всегда хотел стать пилотом, как отец», - запальчиво бросил Бен.
«Пилотом, который назвал свой корабль в честь Гримтааша и лучше всех знал мифологию Алдераана», - нежно добавила Рэй. – «Дома своей матери и своего…»
До нее только сейчас дошло, что формально Бен носил титул принца уничтоженной планеты. Она миновала комнату, где стояли копии платьев Леи, и вышла на балкон, откуда открывался вид на внутренний дворик: розовый сад, зеленая лужайка, на которой сейчас стояли скамейки для посетителей. Рэй моргнула и вместо них увидела игрушечный серебристый спидер, куда мог легко забраться маленький мальчик – например чтобы представить, как летит по небу. Ее накрыла теплая волна воспоминаний.
«А это была моя комната», - сказал Бен.
Она обернулась. Экспонаты исчезли, стены окрасились из белого в голубой. На стене появился большой рисунок, изображавший королевский дворец Алдераана в тени снежных гор. Очертания высоких башен были выполнены твердой и умелой рукой, но балконы и торчавших из них людей явно рисовал ребенок. Над стеклянными дверями было подвешено нечто вроде металлической паутины, с которой свисали на тонких ниточках маленькие молаторы, совы и – неожиданно – бабочки. В мыслях Бена пронеслась смутная история с участием Хана и Чуи, в которой они появлялись. Письменный стол рядом с кроватью был завален свитками пергамента, испачканными чернилами – Бен начинал заниматься каллиграфией и пытался вывести свое имя. На полу валялись игрушки, среди которых она узнала вуки.
Мимо Рэй, словно призрак, пролетела фигура Леи – распущенные волосы, лиловое платье, нежный голос; рядом раздались смех Хана и рычание Чуи, вокруг летали игрушки, повинуясь воле Люка. Это было собирательное воспоминание Бена о своем детстве, и комната, сейчас полная голограмм, для Рэй была частью уютного семейного гнезда. Но в его углах уже собиралась тьма Палпатина. Свет померк, вокруг зазвучали тревожные шепотки: «не узнаю его», «эта злость…», «он слишком силен», «откуда эта тьма»… игрушки больше не лежали на полу, они взлетали в воздух и врезались в стены. Комната свернулась в спираль и закружилась с жутким воем.
Ногти впились в ладони до боли, и воспоминания пропали. Она сжала перила, не сводя глаз с розового куста, дыша спокойно, успокаивая себя и Бена. Он был расстроен, что снова сорвался, но она и не думала его винить.
Если бы можно было убить Палпатина еще раз, Рэй бы охотно это сделала. Она вспоминала жуткие глаза с ненавистью и мечтала отомстить за все мучения, на которые обрекли Бена с первого дня жизни. Вытесняя любовь и свет из его жизни, Палпатин хотел сделать подобие себя – бездушную машину, полную жажды власти. В голове Рэй появились яркие картины пыток, вдохновленные одиноким детством на Джакку, где она оказалась по его милости. Голограммы за спиной затрещали и пошли рябью.