Между Памиром и Каспием - страница 22

Рис. 15. План городища Калалы-гыр

Что же увидели на калалы-гырском городище археологи Хорезмской экспедиции? Остатки дворца и сейчас производят сильное впечатление; отдельные останцы древних дворцовых стен вздымаются в высоту более чем на 7 м, а план всего сооружения еще до раскопок питался почти полностью, так как контур стен был довольно четок даже в сильно разрушенных и засыпанных помещениях; особенно хорошо виден он был с самолета (рис. 16). И, хотя раскопки затронули пока всего лишь около одной шестой части площади дворца (1750 из 10 460 кв. м), многое и в планировке, и устройстве его можно считать выясненным (рис. 17). Так, установлено, что степы дворцовых помещений были сложены из блоков пахсы (внизу) и сырцовых кирпичей, выше которых находились еще кладки из гипсовых (алебастровых) плиток; слон таких плиток должен был защищать сырцовые и пахсовые кладки от размывания. Такими же плитками была, вероятно, выстлана и плоская крыша. Наряду с обычными квадратными плитками (40 X 40 × 7 см) при раскопках были обнаружены также алебастровые кирпичи длиной 30 и высотой 20 см. На их торцовой стороне имеются полуцилиндрические выемки, которые, если составить два таких кирпича вместе, образуют круглое отверстие — гнездо для балки перекрытия. Среди найденных на Калалы-гыре архитектурных деталей имеется и часть алебастровой формы для отливки орлиной головы (рис. 18). Сравнение этой находки с капителями, венчающими колонны знаменитого «Стоколонного зала», одной из резиденций Ахеменпдов в Персеполе, не оставляет сомнений, что калалы-гырская форма предназначалась для отливки орлиноголового грифона, изображения которого должны были украшать капители колонн парадного зала (или парадных залов) во дворце ахеменидского наместника в Хорезме. Среди раскопанных помещений по крайней мере два могли иметь такие капители. В одном из них (помещение № 23) было шесть деревянных колонн с каменными основаниями, расположенных в два ряда (рис. 19), в другом (помещение № 12) плоскую кровлю поддерживали вытянутые в ряд четыре таких колонны (рис. 20).

Рис. 16. Дворец Калалы-гыр (снимок с самолета)

Рис. 17. План дворца Калалы-гыр (№ 1—18 — помещения дворца)

Рис. 18. Голова грифона. Отливка по форме, найденной в Калалы-гыре

Рис. 19. Дворец Калалы-гыр. Помещение № 23

Рис. 23. Александр Македонский в бою. Деталь мозаики из Помпеи

11 июня 323 г. до н. э. среди воинов многочисленных царских отрядов и пестрого разноязычного населения величайшего города древности — прославленного Вавилона поползли тревожные слухи о смерти Александра Македонского, великого царя и знаменитого полководца, с именем которого связаны и крах Ахеменидской державы, и колоссальные изменения всего привычного образа жизни древних народов восточного Среднеземноморья и глубинной Азии. Несмотря на свою молодость — ему было всего 33 года, — Александр (рис. 23) пережил уже многое: невероятные трудности походов и сражений и фантастические победы. Его имя окружал ореол громкой немеркнувшей славы. Казалось, что в мире не было силы, которая могла бы противостоять этому «любимцу богов», которого египетские жрецы объявили «сыном Амона», чье божественное происхождение скрепя сердце признали вольнолюбивые греки. Даже один из злейших его врагов, знаменитый греческий оратор Демосфен, и тот счел за лучшее посоветовать афинянам смириться и считать грозного царя, «если он того хочет, сыном Зевса или также и Посейдона». И вот, говорят, он умер. Тысячи сподвижников великого полководца, поверив слухам, огромной толпой явились к наглухо закрытым воротам царского дворца и добились, наконец, свидания с лежащим на смертном одре, обессилевшим, утратившим дар речи Александром. За несколько дней до этого, в разгаре бурной деятельности по упорядочению государственных дел и подготовки к новым военным предприятиям, чередующейся с буйными ночными пиршествами, молодой царь был сражен тяжелым приступом малярии. Железный организм, подорванный многолетними тяготами походной жизни и многочисленными ранениями, на сей раз сдал.