Между Памиром и Каспием - страница 24

В длительной, многолетней борьбе, вспыхнувшей сразу же после смерти Александра, когда сподвижники (диадохи) великого полководца никак не могли поделить между собой его обширное наследство, Бактрия в лице своей знати и войсковых подразделений последовательно поддерживала тех диадохов, которые выступали за продолжение попытки сближения греков и азиатов и признавали идею неделимости империи. Однако ход истории был неумолим. Роксана и ее малолетний сын, проведя несколько лет в неволе в Македонии, были задушены по приказу вдовствующей македонской царицы Олимпиады, матери Александра и Филиппа Арридея. «Мировая империя» распалась на несколько крупных и множество мелких царств. Да и сам населенный мир после походов Александра оказался значительно более обширным, чем это представлялось ранее: он уходил куда-то далеко на юг от нильских порогов и далек» на восток от берегов Инда. И завоевать весь этот мир оказалось не по плечу даже великому македонцу…

Но десятилетне славных и страшных дел не прошло бесследно. Грандиозные и удивительные походы горстки греков через Малую Азию и Египет, Месопотамию, Иран, Среднюю Азию, Индию не только расширили географический кругозор тогдашнего общества, но также способствовали взаимному сближению народов. И дело здесь не только и не столько в попытке Александра создать единый народ путем включения в свою свиту восточной знати, переселения одних людей из Европы в Азию, а других — из Азии в Европу или поощрения браков греко-македонских воинов с восточными женщинами (из сообщений древних авторов известно, что ко времени смерти Александра примерно 80 его высших военачальников находились в родстве с восточной знатью; известно также о праздновании за счет царя свадьбы 10 тысяч воинов с «азиатками»). Деяния этого великого полководца и государственного деятеля соответствовали исторически обусловленному стремлению передовых народов того времени к хозяйственному и культурному сближению. В результате его походов стало возможным непосредственное их ознакомление с культурными достижениями разных областей древнего мира.

И если идея политического объединения всех населенных частей света потерпела тогда решительный крах (хотя и применялась еще частенько как пропагандистский лозунг для одурманивания народа и воинов), то процесс взаимовлияния и синкретизма различных культурных традиций после походов Александра стал приобретать все более и более широкий размах. Этот процесс не в состоянии была остановить ни вражда наследовавших Александру диадохов, разрывавших на части его «мировую империю», ни выдвижение новых царствующих династий.

В жестокой борьбе, развернувшейся сразу же после смерти Александра между его военачальниками — диодохами, в конечном счете наибольший успех выпал на долю двух талантливых полководцев — Птолемея и Селевка. Первый уже в 323 г. до н. э., сразу после смерти Александра, обосновался в Египте, где царствование его потомков продолжалось около трех веков и завершилось гибелью последней птолемеевской царицы — Клеопатры и ее возлюбленного — римского триумвира Марка Антония в борьбе с первым императором Рима Октавианом Августом. Государство Селевкидов, основанное Селевком, просуществовало на полстолетие меньше, но охватывало оно одно время более обширные территории — почти все владения Александра в Азии.

Вынужденный поспешно покинуть былую столицу «мировой империи», Селевк во главе небольшого отряда вновь вступил в Вавилон в октябре 312 г. до н. э., радостно встреченный как греческим, так и более многочисленным азиатским его населением. Эта радостная встреча, как показали события последующих лет, отнюдь не была только данью восхищения военным талантом Селевка. Она была подчеркнутой демонстрацией поддержки той политической линии, которую проводил этот царь-диадох. Один из приверженцев курса Александра на сближение между греками и азиатами, муж Анамы, пользовавшейся огромным авторитетом дочери согдийского героя Спитамена, Селевк резко отличался от господствовавших до него в Вавилоне в течение нескольких лет представителей так называемой старомакедонской группировки, которая еще при жизни Александра роптала против его «измены» эллинским порядкам и приверженности к «варварам». Для политики Селевка показательно также, что и сам он, и его сын, верный соратник и соправитель на Востоке (а позднее и преемник на царском престоле), Антиох (рис. 24 а, слева) усиленно демонстрировали свою любовь и уважение к Анаме, называя ее именем города своего царства и оказывая ей всяческие почести; таким путем первые Селевкиды стремились подчеркнуть не только македонские, но и восточные корни своей династии.