Международный вагон - страница 14

Не успели они нырнуть в мусорную яму, пробежать тайным ходом, взобраться по спиральной лестнице и сунуть нос в ткацкое отделение, как сотня ткачей облепила стенное отверстие, а другая сотня рассыпалась сторожить по коридорам на случай появления инженера Пальмера.

— Говори, Мик, как быть, — прошептал старый, седой ткач: — наш брат здесь по делегату от каждого отделения.

— Покажите мне готовый кусок!

Двое рабочих притащили огромный кусок персидской набойки, окрашенной в яркие восточные тона. Мик отворотил конец. Перед ним, на лицевой стороне, нарядно, франтовато, модно, в высшей степени соблазнительно переплетались два значка, потрясшие мир: серп и молот.

— Да! — воскликнул белокурый гигант, вытаращив на эту штуку два голубых глаза: — дело и впрямь математическое. Ребята, вы уверены, что рисунок составлен под руководством самого Пальмера?

— Как пить дать, Мик!

— С ведома директоров Америкен-Гарн?

— Да уж они так шушукались, точно сами и выдумали.

— И ни дядя Сорроу, и ни один наш мастер не приложил к этому руку?

— Что ты, Мик, — обиженно пробормотал старый ткач: — Сорроу, как тебе известно, орудует вместе с твоими молодцами в Гамбурге, а наши мастера чуть в обморок не попадали, когда увидели. Мы и порешили, уж не объявить ли нам на манер ливерпульцев, коли тут кроется каверза…

Мик Тингсмастер опустил голову и на мгновение задумался. Голубые глаза зажглись мыслью. И вдруг он так громко расхохотался, что в воздухе заплясал хлопок:

— Ребята!

Ткачи уставились ему в рот.

— Тките эту самую материю! — проговорил он убедительнейшим голосом и подмигнул в высшей степени весело: — тките, точно и знать не знаете! А насчет забастовки не может быть и речи.

Рабочие задумчиво переглянулись и разбрелись по отделениям. Не прошло и десяти минут, как резолюция Мика облетела всю фабрику. Каждый стал на работу, и от станка к станку, из мастерской в мастерскую, от глотки к глотке понеслась тихая песенка текстилей, ровная, как жужжание бесчисленных веретен. В прядильной пели прядильщицы:

В сотне ткацких отделений бодро подхватывали:

И все вместе, сколько их было, многотысячным плавным напевом кончали песню:

Между тем Мик было далеко не спокоен. Провалившись в трубу, он быстро прошел километр, отделявший Мидль-тоун от компании Америкен-Гарн, выкарабкался возле своего станка на деревообделочном и угрюмо посмотрел на истощенного, немолодого гостя, прохаживавшегося по мастерской в ожидании.

— Дело путается! — пробормотал он, налегая на рубанок: — я удерживаю ребят всячески. Месс-Менд постановил не бастовать, пока мы не развернем врага на собственной ладони. Что-то ты мне расскажешь про континентальные делишки?

— Собака в наших руках, Мик. Боб Друк выслеживает майора Кавендиша со стороны Англии. Том ездит на его месте загримированный под Боба. Сорроу разрывается между Гаммельштадтом и Веной. Но это покудова одна мелочь.

— По-видимому, — медленно заметил Тингсмастер, — ставка будет поставлена на майора. Англия затеяла прибрать к рукам мусульманский Восток. Вам следует, дружище, во что бы то ни стало…

Гость поднял голову и посмотрел на него пристально.

— …Во что бы то ни стало сорвать маску с Кавендиша, а для этого отыскать его, живого или мертвого, набальзамированного или набитого собственным навозом!

Каждую субботу в читальне маленького клуба железнодорожников, находящегося возле трясин Гаммельштадта, происходил религиозный диспут под председательством пастора Питера Вурфа. Сюда приходили католики и протестанты, верующие и неверующие, ищущие и нашедшие, которым так и не терпится сбыть всем окружающим то, что они нашли.