Мгновенье на ветру - страница 7
В «Мемуарах» содержится очень мало сведений о первой половине их обратного путешествия к морю, но, к счастью, описана, хоть и коротко, вторая половина пути, так что при некоторой доле воображения мы можем представить себе, как они пробирались через леса северо-восточной Цицикаммы и через горы к долине Ланг-Клооф и к Малому Карру, потом одолевали Свартберге — «Черные горы», потом Карру и, наконец, дошли до Капстада.
Но даже эти сведения обрывочны и скудны. Поражает неожиданно глубоким, тайным смыслом лишь последняя фраза, когда, сухо изложив все факты и перечислив названия, Элизабет вдруг пишет: «Этого у нас никто не отнимет, даже мы сами».
Недавно во время разборки какого-то архива, хранящегося в штаб-квартире Лондонского Миссионерского Общества, Ливингстон-хаусе, был совершенно случайно обнаружен еще один важный документ — сильно попорченные дневники самого Ларсона, которые хоть и с трудом, но удалось прочесть. Как эти три тетради инфолио в толстых кожаных переплетах попали в руки Лондонского Миссионерского Общества, объяснить невозможно. Можно лишь предположить, и то с большой натяжкой, что кочевники-готтентоты случайно нашли дневники на заброшенной ферме много лет спустя после того, как Элизабет сделала в них последнюю запись, и передали их миссионерам в Бетелсдорпе, который находится неподалеку.
Большая часть записей в дневнике сделана рукой самого Ларсона — дотошнейший, подробнейший отчет о каждом дне их пути, наблюдения, открытия и находки, предположения, выводы. Есть, например, полный список всего, что они взяли с собой в путешествие, когда уезжали в двух фургонах из Капстада. В первый фургон было погружено шесть больших сундуков (на них стелили ночью постель для супругов) и два поменьше, и в них находились:
— одежда;
— сахар;
— кофе;
— чай;
— 10 фунтов шоколаду;
— домкрат, гвозди, железные прутья, буры, буравы и зубила;
— иголки, булавки, вата;
— товары для меновой торговли: стеклянные бусы, медные трутницы, ножи, прессованный табак, индийские шарфы, гребни;
— 500 фунтов табаку в маленьких бочонках, завернутых в мокрые овечьи шкуры, чтобы внутрь не проникал воздух;
— 1 тонна свинца и олова, а также набор разнообразных форм для отливки;
— 16 короткоствольных ружей с раструбом, 12 двуствольных пистолетов, 2 сабли, 1 кинжал;
— 10 стоп писчей бумаги для засушивания растений;
— научные приборы, в том числе компас, гигрометр, магнитная стрелка на горизонтальной оси, ртутный барометр в коробке (длина трубки 1 ярд) с запасом ртути в фаянсовом флаконе.
Во втором фургоне стояли два больших пустых сундука, которые предназначались для коллекций растений, насекомых и пр., а также:
— 2 палатки;
— 1 стол и 4 стула;
— 1 железный рашпер;
— 1 большая сковорода, 4 кастрюли, 2 чайника, 2 заварочных чайника, 2 кофейника, 2 корыта, 3 таза;
— 4 ящика бренди: два, чтобы спиртовать пойманные образцы фауны, и два, чтобы подкупать готтентотов и завязывать дружеские отношения с местным населением;
— фарфоровые тарелки (мелкие и глубокие), чашки и блюдца.
В путешествие взяли тридцать два вола, четырех лошадей, восемь собак, пятнадцать кур и шесть готтентотов.
Каждый день измеряли пройденное расстояние и записывали погоду. Сразу же обращаешь внимание на то, что почти в каждой записи упоминается ветер — «Сегодня ветрено…», «Опять ветрено…», «Сильный ветер…», «Элизабет жалуется на ветер…», есть даже более распространенное описание — самое поэтичное из всего, что можно прочесть в дневнике Эрика Алексиса Ларсона: «Эта страна похожа на бушующий воздушный океан, ветер несет и швыряет наш фургон, точно утлую ладью». В дневнике имеется каталог образцов фауны и флоры с точным указанием дня и числа, когда что найдено или поймано. Каждый подстреленный зверь, каждое животное препарировалось и тщательнейшим образом описывалось. Столь же подробно изложены происходящие во время путешествия события: «На меня бросился раненый лев, в последнюю минуту меня спас готтентот Боои, он убил льва, но зверь успел разорвать ему руку. Любопытно, что цвет и строение мускулов под кожей у Боои оказались точно такими же, как у белых».