Мичуринское учение и религия - страница 5

Биология — наука о живой природе, о закономерностях жизни и развития растений и животных — создавалась трудами многих ученых. Однако на вполне научную почву впервые поставил ее Ч. Дарвин.

Дарвин на основе наблюдений и теоретического обобщения многовекового практического опыта сельского хозяйства установил изменяемость биологических видов и преемственность между ними и разработал научную, всесторонне обоснованную, материалистическую в своей основе теорию постепенного развития живой природы. Положив конец воззрению на виды животных и растений как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяемые, Дарвин тем самым в корне подорвал вековые устои религии, в частности религиозную догму о «сотворении мира».

Одним из основных догматов всякой религии является фантастическое измышление о том, что мир и все населяющие его виды живых существ, до человека включительно, будто бы были сотворены богом и притом сотворены сразу, в течение нескольких дней. Эта религиозная догма, с древнейших времен поддержанная и закрепленная классовыми интересами реакционных сил общества, до середины XIX века господствовала и в биологии. Исходя из нее, биологи-идеалисты К. Линней и Ж. Кювье, вопреки сделанным ими же самими важным научным открытиям в области систематики растительного и животного мира, сравнительной анатомии и палеонтологии, утверждали, что многочисленные виды растений и животных являются результатом одного или многих божественных творческих актов, что биологические виды никак не связаны ни между собой, ни с условиями их жизни, случайны, неизменяемы и их существует столько и таких, сколько и каких создал бог «в начале творения». Некоторые ученые того времени считали также, что все органы, признаки, свойства, отличия, склонности живых существ предобразованы (преформированы) в виде «зачатков», включенных в «первозданные» организмы еще при «сотворении» жизни, и с тех пор в неизменном виде передаются из поколения в поколение. С этой точки зрения, как утверждал, например, один из «отцов» католической церкви, «блаженный» Августин, первые «зачатки» людей и их органов, признаков и т. д. существовали в готовом виде уже «в чревах Адама и Евы». Сторонники этих и им подобных религиозно-идеалистических учений отрицали поступательное развитие растений и животных от низшего к высшему, от простого к сложному. А если и говорили о «развитии», то под ним подразумевали лишь постепенное обнаружение, развертывание, и увеличение заранее предобразованных «зачатков».

Если учение о творческих актах и неизменяемости видов питало религиозную догму о «сотворении мира», то учение о предобразовании (преформизм) представляло собой попытку якобы научного, биологического обоснования религиозной догмы о «бессмертии души». Именно в этом видели смысл преформизма философы-идеалисты, как, например, Мальбранш, Лейбниц и другие.

Против подобных антинаучных воззрений многие передовые ученые и мыслители-материалисты решительно выступали и задолго до Дарвина. Так, еще в XVIII веке великий русский ученый и мыслитель М. В. Ломоносов высказывался против каких бы то ни было ссылок на бога и религиозные догмы при объяснении явлений природы. Доказывая объективное существование взаимной связи и обусловленности явлений в природе, Ломоносов настойчиво требовал объяснения этих явлений естественными причинами. «...Напрасно многие думают, — писал он, — что все... сначала творцом создано... Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук... хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: бог так сотворил; и сие дая в ответ вместо всех причин»[2].

Другой великий русский мыслитель-материалист, А. Н. Радищев, указывал на происхождение одних тел природы от других и на обусловленность явлений природы естественными причинами. Он также решительно разоблачал полнейшую несостоятельность упомянутой выше теории предобразования (преформизма). В отличие от некоторых своих современников, которые (как, например, французский ученый Ш. Боннэ) завершали «лестницу» существ в живой природе разного рода ангелами, архангелами, серафимами и в конце концов богом, Радищев завершал ее человеком, безоговорочно отвергая наличие в природе сверхъестественных явлений.