Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад - страница 8

– Хорошо, а где же вы живете?

Стоило выговорить этот вопрос, ответ сам собой сделался ясен.

– Тут и живу. Во втором от хвоста вагоне.

– А другие пассажиры бывают?

– Разве что трое-четверо в год. Если вдруг у кого машина сломалась – обычно причина в этом. Ну, или еще по делам службы: катаются взад-вперед две крупных шишки, шепчутся обо всяком так, чтоб я не услышал.

На миг Эвдора представила себе эту картину, попробовала вообразить, что за «дела службы» могут потребовать столько времени да секретности, но тут же вспомнила о главной причине, заставившей ее завязать разговор.

– Кондуктор, вот вы всю жизнь проводите в этом поезде, но чаще всего билетов вам спрашивать не у кого, потому что вы здесь один. Я – ваш самый частый пассажир, и то вы меня видите только два раза в год!

Кондуктор насмешливо осклабился.

– Думаешь, я всего лишь кондуктор? А вот и нет. Этот поезд – вовсе не для тебя одной, юная леди. На самом деле, он, главным образом, даже не пассажирский – неужто ты к другим трем вагонам никогда не присматривалась?

– Наверное, нет.

И правда, другие вагоны Эвдоре запомнились разве что смутно. Тянувшиеся гуськом за чередой светлых окон пассажирского, они выглядели темными, безликими, неприметными. Эвдоре и в голову не приходило, что они могут оказаться чем-либо, кроме таких же вагонов, в каком всегда ездила она, только запертых, пустых.

– Там, внутри, грузы. Почти каждое утро и каждый вечер люди грузят в эти вагоны ящики. Большие ящики, маленькие… Что внутри, я не знаю. Знаю только, что стоит оно огромных деньжищ. А я это все стерегу. Я при грузе охранник.

Убедившись, что Эвдора прониклась безмерной серьезностью его откровения, кондуктор соскользнул со скамьи и неторопливо двинулся к ней.

Слегка встревоженная его поведением, Эвдора на время умолкла, но груз ее не слишком-то заинтересовал. Ну что особенного может быть в каких-то там ящиках?

– Я еще вот о чем хотела спросить. Должно быть, вы иногда слышите, как люди между собой разговаривают. Так вот, не приходилось ли вам слышать о человеке по имени Ден Хейл?

– Денхилл? Нет, такого я никогда… О, Ден Хейл. – Кондуктор остановился. – Ты сказала «Ден Хейл», верно ведь? Верно?

– Да, – с удивлением подтвердила Эвдора. – Верно.

– Ты на него работаешь, или еще что?

– Нет, я… нет. Он мой отец. Он встречает меня на конечной.

Суженная голова кондуктора качнулась вперед, плечи поникли, все тело надолго замерло, будто превратившись в статую. Затем он развернулся, быстрым шагом миновал отполированный до блеска проход между скамей, в конце вагона нажал на кнопку замка и скрылся в темном, продуваемом сквозняком тамбуре, ведущем в соседний вагон. Двери звучно лязгнули, сомкнувшись за его спиной. Что с ним стряслось? Этого Эвдора не понимала, однако решила, что до конца поездки нового знакомца больше не увидит, и не ошиблась.

Вскоре после десяти вечера, проведя в пути восемь часов, небольшой состав подкатил к вокзалу Затерянного Озера. Эвдора ожидала увидеть на платформе встречающего ее отца, но человек, стоявший в круге света под ближайшим фонарным столбом, оказался не Деном Хейлом, а его другом, Клэнси Манном. Человек жесткий и суровый, Манн больше всего напоминал почтовый ящик – такой же коренастый, приземистый и, на первый взгляд, едва ли не квадратный… Смешное дело: уехав в Белладонну, Эвдора о Клэнси Манне почти не вспоминала. В мире матери он был просто невообразим, зато здесь, в Затерянном Озере, казался воплощением самой реальности. Ну, а дочь Клэнси, Мод Манн, была самой близкой подругой Эвдоры на все Затерянное Озеро. С ней рядом было куда веселее, чем с девчонками из Белладонны – при всем их ароматном дыхании и аккуратных прическах. Казалось, большая клубнично-алая родинка на левой щеке выкручивает на максимум все ее внутренние настройки, отчего Мод и говорит громче, и движется быстрее, и ведет себя храбрее всех остальных. По сравнению с другими, жизнь из Мод просто била ключом.

Стоило Клэнси с Эвдорой сойти с крытой платформы, легкий ветерок (уже намного холоднее, чем там, в восьми часах езды к югу), набрал силу, насквозь продувая купленную матерью летнюю куртку, точно бумажную салфетку. Эвдора поспешила плотнее прижаться к могучему плечу Клэнси.