Мифологические поэмы - страница 45
25 грозного льва, получить, что презрел его сытый желудок,
голод недавний смирив, и добычей своей называют
лисы, ликуя, те кости без мяса, что им перепали.
Аттики[506] голос, Гомер, твой помощник; латинскою речью
славится ныне другой; разгласите, молю вас, причину:
30 как, почему вредоносный Парис ограбил Амиклы[507]?
Вот уж судья трех богинь уселся, претор, на Иде[508],
вот уже луга простор, вот и холм, весь травою покрытый,
местом служили, чтоб тяжбу решить обитательниц неба.
Суд беспристрастный чинить позабыл пастух илионский[509],
35 свой приговор произнес[510], и, славой венчаясь, Венера
гордо уходит, Юнону презрев. Также дева-богиня[511],
чью красоту не признал, уходит в печали[512]. Как жалок
тот, кто, себе на беду, на права посягает Минервы!
Чтоб расплатиться с судьей, приговор свой выносят богини[513]:
40 ими Парис осужден, и не только пастух в этой тяжбе
признан виновным[514]; на смерть осуждают родителей обе,
братьев его осуждают, и кто еще в городе близок
или родней ему был, всех общая смерть ожидает.
Но если б город один несчастный погиб в этой схватке!
осуждена потерять великих мужей, и лишится
Мемнона в битве Восток; герой осужден фессалийский[517]
и Теламонова поросль на гибель — две молнии в битве![518]
Кару за матери брак[519] Ахилл понесет невиновный
50 (свадьба — причина всего!), и, наверно, Аякс Теламонов[520]
непобежденным погиб, так как матерь его Гесиону
не возвратили Приаму[521], — и вот похищенья причина,
из-за которого смерть на народы, мужей и на жен их,
пала, и даже дитя, покончив с войной, не щадили[522].
55 Скорбь ли прорвалась богов или гнев их свирепствовал в мире,
чтобы заблудших казнить небывалою местью такою?
Судьбы велят человеку[523] дерзать, нечестивые судьбы, —
их отклонить никогда никому не под силу; навстречу
выйти никто не дерзнет, никакая тропа не удержит
60 их в неуклонном пути, им откроется все, что закрыто.
Стадо Парис не взлюбил, ему надоели деревни,
хижины, рощи, луга, источники, реки, свирели[524],
к нимфе душа не лежит, он считает Энону[525] уродкой,
и с той поры, как, представ перед ним обнаженной[526], Венера
65 в жены такую ж ему обещала, — пастух ее жаждет.
Суд божествам учинив, он пастбища грязью считает,
нравится только Пергам, увидеть троянские стены
сердце и судьбы велят. От кормилицы льстивым ребенком
знал все о роде своем Александр: от чьей крови родился[527],
70 в доме каком, и, схватив, с чем подброшен он был[528], прямо в Трою
он отправляется. Лишь увидал, утомившись, твердыню,
рушатся башен верхи, не тронуты вовсе ударом,
стонет земля, и стена неожиданно частью расселась,
створки от Скейских ворот[529] знаменитых упали на землю,
75 высохли воды Симоента, красным окрасились цветом
волны хрустальные Ксанфа[530], и, с пастуха приближеньем,
потом покрылся Палладий[531], статуи пали Минервы.
заново после войны с Геркулесом пергамские стены
80 восстановил; с этих пор ежегодно дарами троянцы
неблагосклонных богов почитали, придя в Капитолий[534],
чтобы обет принести Юпитеру, жертвы — Минерве[535].
С правой руки от отца был в шествии Гектор храбрейший[536],
С левой — Троил, рядом с ним Полит шагал боязливый[537],
85 все остальные толпой сыновья сгрудились за ними.
Так же толпа дочерей окружает царицу прекрасных,
с ними невестки, она ж к принесенью обетов готова;
вслед за Геленом сам царь, с матерью рядом — Кассандра.
Так продолжают свой путь, и храмы уж близко, — ворвался
90 в строй их троянский пастух, приветствует голосом громким:
"Счастлив будь, царь, я вас всех приветствую, сверстники, братья,
если по правде сказать. И ты, храбрейший всех, Гектор,
града глава и вершина[538], и ты, от природы прекрасный,
брат мой Троил, — своего во мне признайте вы[539] брата:
95 той же я крови, что вы, Приамова отрасль родная;
той же Гекубой рожден, подброшен, ни в чем не виновный[540],
вырос Парис пастухом в предгорьях божественной Иды.
Но не презренный пастух: раздор прекратил я, фригийцы,
между богинями; распри небу с тех пор неизвестны