Мифологические поэмы - страница 53
пастушьи выводит напевы.
Впрочем, не сладостным звуком ей откликаются горны,
и фесценнины[703] молчат, и войною рожок угрожает;
645 вовсе не радость поют охрипшие трубы, а медью
гулкою грохот щитов возвещают, вождей клич и сотен
скрип кораблей, будто горны Тидида[704] войну объявили.
Что ж, молодые, идите: вы страшные сны подтвердили
матери, вы подожгли богомерзкою вашей любовью[705]
650 факел, явившийся ночью, — он Трою спалит, и фригийцев
смерть неизбежно сразит, пускай, без вины виноватых.
Кровью троянской еще обернется приданое[706], смертью
эллинов обогатится в бегстве чрез лагерь дочь Леды,
боги лишатся детей, и небо застонет, заплачет
655 море: преступный разврат такое заслужит отмщенье[707].
Размышление Ахилла, выдать ли ему за выкуп тело Гектора
[Пролог][708]
Если достойна похвал и наград общепринятых доблесть,
если заслуги живут после подвига, слава хранится[709]
вечно, о чем возвещает надпись на камне надгробном,
с нашей мольбой согласись, — за храброго просим другого
5 храброго: и во враге ценит доблесть величие духа,
зависть возвышенный ум отвергает, и славить умеет
подвиги громкие он, с ликованием их превозносит.
Доблесть пример подает благородным и стыд навлекает
на малодушных, которых к земле пригибает их слабость[710].
10 Храбрый Ахилл, для чего погребенью мешаешь, как будто
Гектор, лишенный гробницы, ничем тебе не угрожает?[711]
Смерть если чувствам конец[712], то сожженье зачем отвергаешь?
Если ж осталась душа[713], насколько разумнее думать,
что не покой ей костер, а страданье: огонь причиняет
15 страшные муки усопшим, пронзает их боль в каждом члене.
Впрочем, что чувствам конец, лишь взоры покроются тьмою, —
лживый рассказ для детей и для тех, кому лень поразмыслить.
У благородных людей их души[714], покинувши тело,
доблестью пламенной ввысь вздымаются к звездам и в круге
мир с высоты озирают, планеты и видят в созвездье
Льва[717], что нам август несет и что обещают другие
неба красоты. И души такие смеются, коль видят
члены в могиле свои, как бренному телу пристало,
25 будто бы страждет душа, лишившись свободы, и в теле
мертвом живет, в заточенье томится, как в тесной темнице[718].
Душам таким безразличны могилы и урны для праха,
их не заботит, бедны ль, богаты ль, похожи ль надгробья,
урною служат для них небесные своды, где Солнце
30 их заключило, подвесив к оси эфирной навеки.
Будешь, Ахилл, среди них, коль в теле воинственном душу
чистой, святой сохранишь, коль к врагу ты не будешь жестоким,
если он смертью сражен, коль ты после битвы суровость
не одолеешь и мертвым по воле своей не возьмешься
35 ты приговор выносить, пощадишь тени, коим мученья,
как говорят, назначает твой дед в судебной палате[719].
Вопрос[720]
Но ты скажешь: если после смерти души презирают свои тела, почему мы просим тебя за Гектора?
Просит не Гектор тебя, но родители жалкие в Трое,
стонет вдова Андромаха, к груди прижимая младенца
Астианакта[721], и горькими воплями мир наполняет;
40 дева вопит Поликсена[722], слезами свой лик орошая,
в скорби терзая лицо, безжалостно руки ломая,
косы в тоске не убрав, небрежно одетая, молит,
чтоб, ничего не сказав, ты кивком головы согласился[723]
Гектора тело[724] бескровное выдать им для погребенья.
45 Ты же, разгневанный, держишь доселе его; над сестрою
сжалься, пойми: брат ее остался б в живых, если б деву
греки увидели раньше; на Трою накликала беды
женщина, женщина беды от Трои одна б отклонила[725].
Людям прощенье даруй. Ведь многого стоит, что Гектор
50 был за триумфы наказан, — довольно тебе, что с триумфом[726]
ты победил победителя. Горе смени ликованьем,
как ты заставил сменить ликованье печалью фригийцев[727].
Стонут троянцы не меньше, чем Ахиллес, восстающий,
чтоб за убитого друга отмстить[728], чью потерю оплакал.
55 Ты все бушуешь, Пелид? Но за Гектора мстителя нету.
Или прикажет Судьба Парису? Власы умастивши[729],
рад, что средь девушек скрыт он[730], занятых пряжею в доме;
подвиг почтенная мать не прикажет свершить ради славы;
так и живет[731], женолюбец, для битвы пригодный лишь в спальне,