Мифы и легенды народов мира. Библейские сказания и легенды - страница 4

Полагают, что наиболее ранним был текст, созданный в колене (племени) Иуда в X‑IX вв. до н. э., названный Йахвистом по употреблению в нем в качестве имени Бога лишь четырех букв — тетрограмматона. Другой составной частью Бытия стал текст, возникший в колене Эфраим в IX‑VIII вв. до н. э. и названный Элохимистом от употребления имени Бога в форме множественного числа — Элохим. Последующий такой же безымянный редактор в VII в. до н. э. объединил два священных текста в один, который принято обозначать буквой К. Наконец, в VI‑V вв. до н. э., в одну из самых трагических эпох еврейской истории, этот объединенный текст оказался в распоряжении некоего жреца, также называвшего Бога именем Элохим, но внесшего немалую лепту в придании Библии актуальности. Эти поправки, внесенные с позиций этого сурового времени, помечают буквой Р — жрец.

Противоречия, повторения и анахронизмы не препятствуют высочайшей оценке Книги Бытие как уникального для тех времен опыта создания универсальной истории человечества. Ни одна из известных нам мифологий не охватывает столь широкий пространственный ареал и не развивает с такой последовательностью идеи общности человеческого рода. Конечно же, можно отыскать в Бытии немало того, что не согласуется с нашими представлениями о справедливости и гуманности. Бог предстает как авторитарная фигура, сковывающая человеческую инициативу, подчиняющая людей своей воле, стоящая на их пути к овладению загадками природы и пониманию ее законов. Но не будем забывать, что, лишая малоразвитого человека доступа к древу познания добра и зла, сам Бог выбирает добро и правопорядок, преследует противоестественные пороки, укрощает инстинкты, порожденные, как он полагает, не порочностью человеческой натуры, а молодостью человеческого рода, его незрелостью. Поэтому, принимая против людей крайние меры, он в них раскаивается.

Перефразируя известную поговорку, можно сказать: «Скажи мне, кто твой Бог, я скажу тебе, кто ты». Созданный образ Бога явным образом повлиял на образы персонажей Бытия — патриархов. Им присущи многие человеческие слабости и пороки, но, находясь в постоянном общении с Богом, они совестливы, человеколюбивы, насколько это позволительно в условиях рабовладельческого общества. И все это не лишает их черт монументальности и величия.

Входящая в раздел книг с историческим содержанием, Книга Бытие наиболее уязвима для исторической критики, ибо более всего противоречит современным научным представлениям о мире, в котором мы живем, и первых ступенях человеческого развития и истории. Но не надо забывать, что автора (авторов) интересует прежде всего история пассивного сопротивления рода людского и «избранного народа» высшей силе, обладающей мудростью и направляющей подопечных к их собственному, превратно ими понимаемому благу. И в этом религиозно–этическом плане Бытие не потеряло актуальности, ибо проникновение к скрытым за семью печатями тайнам природы, как правило, сопровождается нарушением гармонии между человеком и природой и ростом насилия как средства решения всех проблем.

Первая из книг Пятикнижия никогда не утратит своего первенства среди книг вообще, ибо трудно представить себе ситуацию, когда потеряет значение провозглашенные ею ценности — уважение к старшим, всепобеждающая любовь мужчины и женщины, честность и чистота человеческих отношений.

В начале еще не было начала,

И зренье ничего не различало.

И было трепетание над бездной,

Над влагой, ни соленой и ни пресной,

И духа еще не было людского,

Но музыкой уже звучало слово[2]

В начале[3] созидания Всесильными[4] неба и земли[5] земля не имела ни формы, ни образа, и тьма нависала над лицом бездны[6], и Дух[7] Всесильного трепетал над водами.

И сказал Всесильный: «Да будет свет!» И стал Свет. И видел Всесильный, что Свет хорош, и отделил Свет от Тьмы. И назвал Всесильный Свет днем, а Тьму — ночью. И был вечер, и было утро — первый день[8].

И сказал Всесильный: «Да будет пространство посреди вод, и да отделит оно воды от вод». И создал Всесильный пространство и отделил воды, что под пространством, от тех, что над пространством, и было так. И назвал Всесильный пространство Небесами. И был вечер, и было утро — второй день.