Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад - страница 8

— Что же из происходившего в тот четверг могло так его растревожить?

— Ничто, — уверенно ответила Кэртис — По крайней мере, не случилось ничего, способного столь серьезно повлиять на него и полностью выбить из душевного равновесия. Разумеется, весть о смерти доктора Шеридана очень опечалила Ирвина — и все же в толк не могу взять…

— Простите, — перебил Грэхем, — а кто такой Шеридан?

— Старый приятель Ирвина, английский ученый. Он умер в прошлый четверг — насколько знаю, от сердечного приступа.

— Еще один! — вырвалось у Грэхема.

— Не понимаю, — большие черные глаза доктора Кэртис удивленно распахнулись.

— Это я так, к слову, — уклончиво ответил Грэхем. Потом подался вперед, на худощавом его лице появилось решительное выражение. — А не было у Ирвина друга или знакомого по имени Фосетт?

Глаза собеседницы распахнулись еще шире.

— Как же, доктор Фосетт. Практикует в Государственной Психиатрической Лечебнице и живет там же, при ней. Неужели он имеет какое-то отношение к смерти Ирвина?

— Конечно же, нет. — Грэхем подметил явное замешательство, которое сменило ее привычную невозмутимость. Самое время было поймать Кэртис врасплох, задать еще несколько вопросов — да только некое неуловимое, подсознательное предостережение, смутное предчувствие опасности удержали Грэхема. Он повиновался этому чувству, ощутил себя набитым дураком, и продолжил беседу.

— Наше ведомство особо интересуется работой вашего брата, и в связи с его трагической кончиной предстоит кое-что выяснить.

Казалось, его слова несколько успокоили доктора Кэртис. Она протянула прохладную ладонь.

— Всегда рада помочь.

Рукопожатие затянулось до пределов несуразных, и ей пришлось прервать его самой.

— Вы помогаете постоянно — укрепляете мою нравственность, — не без ехидства сказал Грэхем.

Распрощавшись, он слетел по лестнице, соединявшей двадцатый этаж, где располагалось хирургическое отделение, с панелью “воздушки” — скоростным шоссе, проложенным на могучих опорах в трех сотнях футов над землей.

Полицейский гиромобиль с визгом затормозил и замер у клиники, едва лишь Грэхем достиг подножия лестницы.

В окошке возникла физиономия лейтенанта Воля.

— Сангстер сказал, вы здесь, — пояснил Воль. — Я и решил: заеду, прихвачу.

— Что новенького? — осведомился Грэхем, забираясь в длинную машину. — Вы похожи на ищейку, взявшую след.

— Один из ребят обнаружил, что и Майо, и Уэбб адресовали свои последние телефонные звонки одному и тому же человеку — ученому мужу по имени Дейкин. — Воль утопил педаль акселератора, и могучая двухместная машина рванулась вперед; негромко запел скрытый под капотом гироскоп. — А Дейкин этот обитает на Уильям–стрит, аккурат рядышком с вашей берлогой. Знаете его?

— Я? С какой стати?

Воль вывернул рулевое колесо, одолевая поворот с присущей полицейским бесшабашностью. Гиромобиль держался невозмутимо и устойчиво, но седоков резко швырнуло влево. Грэхем вцепился в поручень. Лейтенант стрелой обогнал четыре машины кряду, водителей чуть удар не хватил, они долго и ошарашено глазели вослед.

Грэхем перевел дух и спросил:

— Когда полиция прекратила снимать отпечатки старыми способами?

— Да лет уж пять, — Воль явно решил блеснуть осведомленностью. — Теперь используют стереоскопическую камеру. А рельефные отпечатки на волокнистых материалах фотографируют при нулевых углах освещения.

— Знаю, знаю! Но почему теперь делают именно так?

— А так удобнее. И достигается непогрешимая точность. После того как научились измерять глубину стереоскопического изображения при помощи… Фу ты, дьявольщина! — он метнул на спутника смущенный взгляд и продолжил: — При помощи стереоскопического верньера, изобретенного Дейкиным…

— Вот–вот! Он самый. Наше ведомство оплачивало его работу, и довольно часто потраченные деньги окупались с лихвой!

Если Воль и намеревался что-либо добавить, то проглотил дальнейшие высказывания, целиком сосредоточась на управлении гиромобилем. Уильям–стрит была уже неподалеку. Ее небоскребы смахивали на шагающих навстречу великанов.

Заложив крутой вираж, сопровождавшийся отчаянным визгом покрышек, машина скользнула с “воздуш–ки” по спиральному спуску и стала с головокружительной скоростью пересчитывать витки.