Михаил Катков. Молодые годы - страница 9

. Впоследствии она сотрудничала в изданиях своего зятя и подолгу оставалась жить в его семье, ставшей для нее родным домом. И похоронена она была на кладбище московского Алексеевского монастыря в Красном селе, где упокоилась ее мать княгиня А. Ф. Шаликова (1867)[41] и был погребен М. Н. Катков и его верная спутница жизни Софья Петровна, обретшая рядом с ним в семейном склепе свой вечный покой…

Князь П. И. Шаликов, издатель «Дамского журнала», в течение 1823–1828 годов шесть раз на страницах размещал заметки о бедственном положении «бесприютной, не имеющей никакой опоры, вдовы с малютками сиротами», представляющей собой «самую трогательную картину взорам сострадательности и милосердия.», призывая присылать на ее адрес благотворительные частные пожертвования[42].

Мог ли предположить тогда искренний последователь русского сентиментализма, что его трогательная забота проявлена по отношению к будущему зятю, отцу его будущих внуков? Случайных совпадений не бывает. Став издателем «Дамского журнала», князь покинул свой скромный дом на Пресне, чудом сохранившийся после пожара 1812 года, и справил новоселье на Страстном бульваре. Он поселился на втором этаже редакторского корпуса университетской типографии[43], там, где через полвека стала жить семья Каткова, дети и внуки Шаликова.

Колоритная фигура князя Шаликова была весьма заметной и популярной в городе. Его часто встречали прохаживавшимся на бульварах:

шутливо рисовал его портрет Пётр Андреевич Вяземский.

Но простые горожане-москвичи по-своему любили князя-стихотворца, прощали ему чудачества и ценили за добросердечие, любезность и простодушие. Снисхождение проявляли они и к его творчеству, вызывавшему немало насмешек, слухов и эпиграмм, но где всегда находилось место возвышенному чувству, благородству и чистому человеческому порыву.

Пётр Иванович Шаликов был сыном небогатого грузинского князя, получил домашнее воспитание, затем служил кавалерийским офицером, участвовал в турецкой и польской войнах. Он вышел в отставку премьер-майором гусарского полка в 1799 году и поселился в Москве, променяв гусарскую саблю на лиру. Первые стихотворения Шаликова появились в 1796 году в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» и в «Аонидах». Тогда же, по-видимому, состоялось знакомство его с Иваном Ивановичем Дмитриевым (1760–1837), видным государственным деятелем, поэтом и баснописцем, и с Николаем Михайловичем Карамзиным (1766–1826), первым писателем и будущим историографом российским, коих Шаликов почитал всю жизнь как своих учителей.

Еще до Отечественной войны 1812 года князь Шаликов прослыл поборником защиты общественных нравов. В редактируемом им в эти годы журнале «Московский зритель» он с негодованием писал о падении морали «почтеннейшей публики», падкой на сомнительные мимолетные удовольствия с «нимфами радости» и «Венериными жрицами». Он с негодованием отзывался о представителях высших классов, тратящих попусту время в дорогих заграничных магазинах на Кузнецком мосту и ресторанах – «школах разврата», как он их называл. Всё это наносило урон просвещению общества, за которое горячо ратовали Карамзин и другие уважаемые им авторы[44].

Хранитель твердых устоев и благовоспитанности москвичей князь проявил себя во время войны с Наполеоном, отказавшись выехать из города, захваченного неприятелем. То ли из-за недостатка средств, а может быть, и по другим, не менее значимым причинам, он остался в Москве, став очевидцем событий разорения и пожара древней столицы России. В 1813 году Шаликов написал и издал брошюру «Историческое известие о пребывании в Москве французов». Но литературную популярность принесли ему изящно изданные «Плоды свободных чувствований» и продолжение их – «Цветы граций», в которых сентиментальные прозаические миниатюры перемежались с чувствительными стихами, – всё это было вполне на уровне своего времени и в некоторых кругах, несомненно, пользовалось успехом. Его товарищами и приятелями были К. Н. Батюшков, Д. В. Давыдов, И. И. Козлов, И. А. Крылов, В. Л. Пушкин, а имя самого Шаликова тоже по разным поводам было хорошо известно современникам.