Микроб профессора Бакермана - страница 3

!.. Bacillus morti fulgurans!.. Это как раз подходит…

— А! Явился, наконец! — визжит madame Бакерман, увидя супруга. — Ведь, уж восемь часов!.. Ты, конечно, никогда не смотришь на часы: где же тебе обращать внимание на такие пустяки!.. Я уж думала, — ты никогда не вернешься, и нисколько не жалела об этом.

— Успокойся, madame Бакерман, — говорит профессор. — Приготовься выслушать приятную новость.

— Ну?!

— Да, очень приятную и очень важную новость… Знаешь, мой друг, я создал, наконец, после стольких усилий, микроба, который одной тысячной долей капли убивает в течение двух часов кролика и…

С упорством, достойным лучшего применения, бедный Бакерман хотел подробно изложить жене сложную процедуру вскармливания своего нового микроба, но супруга гневно перебила его:

— Напрасно ты думаешь, что я буду слушать твои глупости! Знаю наперед, что раз ты заговорил об этих отвратительных микробах, то умного слова не скажешь, потому что ты и без того уж седой дурак и более ничего.

— Но, madame Бакерман…

— Садись за стол! Поешь да ложись скорее спать, а о своей "биргалле" и думать перестань. Сегодня не попадешь в нее, за это я ручаюсь… Знаю я этих твоих микробов! Каждый раз, как ты откроешь нового, сейчас же непременно воспользуешься случаем, чтобы пьянствовать со своими дураками-собутыльниками: Рудольфом, Мюллером и Цезарем Пюком. Но предупреждаю тебя, что сегодня я вовсе не расположена допустить этого. Слышишь?

Бедный профессор только вздохнул и молча принялся за еду.

После нескольких глотков супа, он даль себе слово, что все-таки улизнет в "биргалле", хотя-бы ради этого ему пришлось выпрыгнуть из окна второго этажа, где находилась его спальня. Это решение успокоило его, и он покушал с большим аппетитом, не возражая ни слова на крики и угрозы Жозефы, которая божилась всеми святыми, что если он сегодня уйдет из дому, то она устроит скандал, а главное — проникнет в его дурацкую лабораторию и даже в адскую комнату, чтобы произвести там обыск и полное опустошение.

— Я убеждена, что ты хранишь там письма и портреты твоей развратной Лизеты! — визжала она между прочим.

Лизета была горничная, которую madame Бакерман подозревала в излишней нежности к почтенному профессору. Справедливы ли были ее подозрения или нет, это нам достоверно не известно; можем только констатировать, что каждый раз, при упоминании ее имени, господин Бакерман поникал головой и потихоньку вздыхал.

— Да, да, письма и изображения идиотской морды твоей Лизеты! — продолжала профессорша. — Я знаю, наверное, что она живет еще здесь, в городе и ты продолжаешь видеться с нею. Madame Шейнбрюн рассказывала мне, что видела эту тварь в шелковом платье и в жемчужных серьгах. Кому же было подарить ей такие вещи, как не тебе?

Профессор не слушал ничего, твердя про себя: "Morti-fulgurans! Bacillus morti-fulgurans!"

— Отгадай-ка, Жозефа, — сказал он вдруг громко, — отгадай, какое я ему дал имя… Ни за что не отгадаешь! Bacillus morti-fulgurans, — вот как я его прозвал!.. Хорошее имя, да?.. Мой коллега Кранквейн, наверное, заболеет с досады, когда услышит это имя.

— Я убеждена, — продолжала со своей стороны madame Бакерман, тоже не слушая его, — что ты переписываешься с нею… Да уж и вкус же у тебя! Только тебе и могла понравиться такая особа, как она: растрепанная, неряшливая, лгунья, сластена, развратная…

— О ком это ты все толкуешь, madame Бакерман? — спросил супруг, вслушавшийся наконец в ее слова.

— Я непременно пойду в твою проклятую лабораторию, непременно, слышишь? Пойду и все переверну кверху дном… Авось, отыщу, что мне надо, и тогда-то тебе, старому беспутному колпаку, несдобровать! Выведу тебя на чистую воду и разделаюсь с тобой по-своему!

— Да будет тебе, madame Бакерман! Чего ты там будешь искать? — говорил профессор, стараясь успокоить не в меру расходившуюся супругу. — В мою лабораторию ты не пойдешь, потому что там опасно бывать непосвященному человеку. Ты подумай только, что там сидит мой morti-fulgurans! Если бы ты знала, с какими предосторожностями я сам приближаюсь к нему!.. Нет, мой друг, не ходи туда, умоляю тебя: побереги свою драгоценную жизнь и забудь о моей лаборатории, как ты советуешь мне забыть мою "биргалле".