Мила'я любовь (СИ) - страница 43
благодаря дополнительным занятиям я распробовала вкус знаний, поняла что к
чему и решила не сходить с дистанции. Не терять форму, так сказать. Отстать от
процесса ведь так просто - на собственном опыте убедилась. А я хочу быть в курсе
всего. Хочу знать, чем живет школа и быть частью ее. Неужели это так плохо?
- Прости, дорогая, - вздохнула мама, убирая с моего лба прядь немытых волос. -
Ты права. Закроем эту тему. Так тебе какой шоколад - молочный, горький, с
орехами, с...
- Горький, - улыбнулась я. - Самый горький, какой только найдешь.
13
Фух! Наконец-то она ушла.
После того, как из прихожей до меня донесся звук захлопываемой двери, я со
вздохом облегчения откинулась на подушки и тут же всхлипнула, уткнувшись
носом в сгиб локтя.
Последнее время я только и делала, что ревела - тихо, практически беззвучно,
кусая губы или зажимая рот ладонью. Меня словно прорвало. Стоило кому-либо в
моем присутствии произнести имя учителя, и ком подкатывал к горлу, дыхание
сбивалось, к глазам подступали слезы. Помня о былой договоренности насчет
соплей и рыданий, я изо всех сил крепилась и глушила эти самые рыдания при
помощи неимоверных, просто титанических усилий. Но наступал момент, когда
никакие уговоры и напоминания не действовали, и я давала волю слезам, которые
могли литься часами, а потом страдала от мигрени и рези в опухших глазах.
Вот и сейчас я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться - кусала до крови губы,
делала дыхательную гимнастику, плескала в лицо холодной воды. Но все ни
почем. Несмотря на все усилия, слезы упрямо вырвались из-под сомкнутых век и
заструились по щекам, увлажняя рассыпавшиеся по подушке волосы.
Чееерт!
До каких пор я буду прокручивать в голове нашу последнюю встречу с учителем,
это дурацкое признание, его напряженный взгляд, холодное, непроницаемое
лицо? Это пытка, честное слово. Как вообще вынести все это? Как смотреть
учителю в глаза после всего, что я ему тогда наговорила? Арсений Валерьевич,
конечно, делает вид, что ничего не было, постоянно интересуется моим здоровье -
у мамы, само собой, - передает через Ромку книги - одну интереснее другой. Уж
лучше бы он меня игнорировал, ненавидел... Было бы намного проще. Ведь я так
мерзко с ним поступила! Ради денег пыталась соблазнить, обманула насчет
беременности и наших отношений с Темным, ввела в заблуждение, появившись на
вечеринке в обществе его лучшего друга, да еще плюс ко всему "самозабвенно"
целовалась с этим самым другом у него на глазах и на глазах у примерно сотни
приглашенных гостей (да уж, если гости в таком же количестве заявятся на
свадьбу, плакал семейный бюджет молодоженов). И чего этим добивался Олег? Он
что, думал, что Арсений Валерьевич настолько влюблен в меня, что увидев меня в
объятьях другого, тут же отменит помолвку, отметелит самого Олега и, подхватив
меня на руки, умчится в заоблачные дали, на белом коне, в рыцарских доспехах и с
единственным желанием сделать МЕНЯ своей женой?
Какой бред! С чего Олег вообще взял, что Арсений Валерьевич любит меня? Мало
ли, как он на меня смотрит! Может, у него косоглазие или соринка в глаз попала
или еще что-то в этом роде. Да я же собственными глазами видела, как он
флиртовал со Светланой. Вот на нее он смотрел по-особенному. А я... Ну что я?! Я -
всего лишь ученица, которая практически заставила его заниматься с собой, вечно
его третировала, пыталась вывести из себя, спорила на него, поцеловать себя
попросила... Когда же это произошло, смалодушничала и трусливо сбежала. А на
утро злилась, увидев его такого любимого и такого далекого, деликатно
намекающего "а не убраться бы вам, мадемуазель, из моей квартиры?".
Хлопнула входная дверь. Я услышала голос мамы, и едва не свалилась с кровати,
когда на ее вопрос "чаю с нами попьете?" ей ответили голосом Арсения
Валерьевича "с удовольствием".
ОН здесь!
Как такое может быть? Это невозможно! Нет. Нет! Что, черт возьми, он здесь