Милицейские были - страница 9
— Ну, а тот гусь, обидчик детей, как ведет себя?
— Вчера вечером закончили с ним, неврастеник какой-то. Все факты против него. Взяли, что называется, на горячем, и продавщица опознала преступника.
— Ну и прекрасно. Значит, мы свое сделали. Теперь дело можно передавать прокурору, пусть они его закапчивают.
— Следователь прокуратуры уже включился в работу. Сегодня он его вывозит на все места преступления.
В кабинет Цибули зашел Циба:
— К вам на прием уполномоченный из района. Прошу его выслушать.
— Проси!
Циба вышел и через минуту возвратился с коренастым мужчиной средних лет, в грязных сапогах и мятом милицейском кителе, с густой черной щетиной на небритых полных щеках.
— Извините, на мотоцикле ехал, а дороги развезло.
— Садись, рассказывай.
— Дело, скажу, исключительно интересное, товарищ Цибуля, — заговорил он. — Два года назад произошло убийство парня и дивчины в селе Мышине. Тогда и нам, и прокуратуре показалось, что этот парень убил свою любовницу и покончил с собой. Поэтому уголовное дело было прекращено. Но жители села думают другое. Все в один голос говорят, что там было зверское убийство. Об этом в селе даже поют песню. Я вот записал слова. — И участковый передал Цибуле исписанные листики ученической тетради.
Слова песни были далеко не совершенны, но написаны с большой искренностью и горечью. Здесь воспевались чистая, преданная любовь Марийки и Михася, их возвышенные чувства и клятва верности друг другу. Песня гневно осуждала тех, кто мешал двум влюбленным, кто не остановился перед самым страшным — убийством, чтобы все же разлучить их навеки. Неизвестный автор называл даже фамилию человека, сыгравшего роковую роль в любви Марийки и Михася. Это был… отец Михася. Заканчивалось стихотворение словами сожаления в адрес маленькой сиротки, которая никогда не узнает материнской ласки и отцовской заботы…
Прочитал Цибуля эти стихи и задумался. В кабинете воцарилась такая гнетущая тишина, что было слышно прерывистое дыхание участкового.
Первым заговорил Циба:
— А что? Все возможно… Надо бы вернуться к этому делу!
— А вы помните, у нас ведь была коллективная жалоба жителей этого села…
— Да, мы ее тогда направили в прокуратуру, поскольку уголовное дело вел их следователь, — сказал Циба.
— Я знаю об этом, — молвил и участковый. — Прокурор ответил авторам жалобы, что не находит основания возобновлять следствие. Именно после того ответа прокурора и написана эта песня кем-то из молодежи.
— Плохо, что мы не прислушиваемся к людям. Они ведь нам помогают, а мы строим из себя всезнаек, отмахиваемся. Поезжайте-ка, товарищ Циба, вместе с участковым на место и разберитесь во всем. А через пару дней и я загляну в это село.
В дорожном костюме Цибуля больше походил на крестьянина, чем на милицейского розыскника. Серенький измятый хлопчато-бумажный пиджак, видавший виды, вылинявший плащ и серая фуражка с большим козырьком. Цибуля стоял у дороги в ожидании машины.
В этих местах Полесья Цибуля бывал уже не раз. Но сейчас он заметил в знакомом пейзаже новое: посреди колхозного поля возвышался террикон шахты с двумя непрерывно вращающимися шкивами наверху копра. А у самого села появилось приземистое здание вытяжного вентилятора. Именно у этого вертикального вентиляционного ствола новой шахты ровно год тому назад и разыгралась трагедия. На глубине 250 метров были обнаружены трупы парня и девушки.
В маленькой комнате участкового Цибулю уже ждали. Циба, который раньше приехал сюда, наклонясь над покрытым газетой столом, перелистывал исписанную убористым почерком тетрадь. Участковый сидел на табуретке, развернув на коленях свою старую планшетку, рассматривал какие-то фотографии. В углу комнаты сидел маленький человек со взъерошенными волосами, продолговатым бледным лицом. Он нервно мял в руках свою изрядно затасканную шляпу с небольшими полями и плетеной веревочкой вместо ленты. Цибуля сразу заметил удрученный вид всех присутствующих и понял, что здесь произошло что-то значительное.
— Вы что как на похоронах? — спросил он вместо приветствия.
— Только что закончили беседу с отцом убитого.