Миллион - страница 56
Зубов прошел в церковь в сопровождении двух офицеров и, встреченный пастором, тихо заговорил с ним. Пастор — это видели наполнявшие церковь — пожимал плечами и ежился как от холода… Расспросы Зубова еще более встревожили старика.
На улице в эту минуту оживились, прошел гул… Вдали показались голубая карета цугом, а за ней несколько открытых экипажей, из которых торчали и остроконечные мерлушечьи колпаки персиян.
— Свадебный поезд!
— Гляди-ко! По-басурмански! Не обвенчаны, а уж вместе.
— Вместе в храм едут. Жених с невестой. Вот, братцы, колено-то!
— Это по-персидски.
— Должно, из церкви зато врозь поедут, в разные стороны! — крикнул кто-то громко, и дружный хохот был ответом на шутку.
— Невеста-то какая… С наперсточек…
— Тише, что вы по ногам ходите! — с достоинством произнес чиновник соседу.
— Ах, родимые мои, — ахнула женщина в платке, — никак, ей всего годов девять…
— Жених-то, братцы, тоже персид аль иной какой?..
— Эй, любезный, ты чего это лезешь на меня! — провизжала здоровенная барыня на мастерового. — Что я тебе — лавка, что ль, аль забор?
— А ведь невеста, ваше превосходительство, действительно из себя прелестница.
— Да, субтильна!.. Да…
Карета с невестой и женихом подъехала к церкви; три лакея, соскочив с запяток, отворили дверцы.
Жених изумленными глазами, как бы потерявшись, оглядывал густую толпу.
Княжна, наоборот, казалось, совсем не была удивлена и, весело улыбаясь и оглядываясь по сторонам, выпорхнула из кареты.
Одежда ее ослепила ближайших.
— Батюшки-светы… Бриллиантов-то!.. А-я-яй… Я-яй! — завыл кто-то даже жалобно.
Толпа во все глаза, не сморгнув, глядела на голубую карету и на жениха с невестой, но вдруг сразу все обернулись назад к ним спиной.
— Дорогу! Расступись! — крикнул повелительный голос сзади. — Живо! Задавим!..
Пять человек офицеров и с десяток солдат верхами будто выросли из земли и, налезая, рвались чрез толпу к карете.
В один миг толпа расступилась на две стенки и всадники достигли панели, где еще стояла, оправляя платье, невеста.
Персияне, выйдя из экипажей, подходили гурьбой к ней с Гассаном впереди. Но командовавший офицер соскочил с коня и, бросив повода другому, быстро подошел к княжне.
— Позвольте просить вас обратно садиться в карету, — сказал он вежливо. — По приказанию светлейшего, я вас должен немедленно доставить в Таврический дворец.
Говоривший был граф Велемирский.
Княжна стояла не двигаясь и глядела на графа и на свою свиту, ожидая чего-то…
— По какому праву! Что вы, господин офицер… — робко воскликнул Шмитгоф. — Это незаконно… Мы чужеземцы…
— Молчать! — уже крикнул Велемирский на артиста и тотчас обернулся снова к невесте. — Извольте садиться в карету, или я велю людям спешиться и арестую всех.
— Я не дам!.. — крикнул Шмитгоф. — Здесь господин Зубов… Здесь, в церкви…
Граф, видя, что княжна стоит не двигаясь, обнажил саблю. Персияне сразу загалдели, но на их лицах было только изумление и тревога.
— Княжна, пожалуйте!
Он отстранил Шмитгофа, подал руку Эмете, и, при всеобщем молчании и изумлении плотной толпы, княжна так же легко и грациозно вспорхнула обратно в карету, как выпорхнула из нее за минуту назад.
Граф захлопнул дверцу.
— Вы на место! — приказал он лакеям, и трое ливрейных живо бросились на запятки.
Карета тронулась, а за ней вплотную поскакала конвоем команда графа. Только один Брусков остался у панели, держа под уздцы лошадь графа.
— Что это? Это насилие! — крикнул Шмитгоф своему бывшему другу Брускову, которого вдруг увидел. — Скажите, что это такое?
Брусков сидел на лошади, как истукан, и не ответил ни слова.
Персияне между тем снова галдели. Гассан горячился.
Граф Велемирский, обратись к ним, толково и медленно разъяснил, что им следует покориться распоряжению начальства, которое знает, что делает.
— Поэтому, господа, садитесь спокойно в свои экипажи и отправляйтесь обратно домой! — закончил он речь. — А что значит арест княжны — вы узнаете после. Понятно?
Дербент плюнул и пошел садиться в свою коляску.
Граф, усмехаясь, собирался сесть на лошадь, когда незнакомый офицер приблизился к нему и вымолвил:
— Господин Зубов, флигель-адъютант ее величества, приказал вас, господин офицер, просить войти в церковь для дачи объяснений всего происшедшего.